Ветер и море

– Достойный ответ. Но я буду обсуждать их, если и когда они возникнут. Мистер Беддоуз, – обратился Дженнингс к старшине, – пусть ваш следующий человек займет свое место. Наказание будет закончено, как приказано.

– Нет! – выкрикнул Мэтью, встав между окровавленным телом и моряком, державшим хлыст. – Если вам непременно нужно до конца досмотреть эту пародию, вам сначала придется расправиться со мной!

– Мэтт! – Баллантайн подошел к ограждению, и капитанская трость слоновой кости со стуком опустилась на дубовый поручень рядом с ним.

– Если доктор желает стать на пути справедливости, он получит это удовольствие. Беддоуз! Продолжайте наказание. Любой, вставший на пути хлыста, делает это по собственному выбору. Итак, с Богом! – снова ударил тростью по поручню. – И вы подставите свою спину, или сегодня здесь будет еще пролита кровь!

Следующий моряк занес плеть, и она, извиваясь, метнулась к решетке. Мэтью, повернувшись, собственным телом прикрыл мертвого Нильсона и задохнулся, когда кожаные полоски стегнули его по плечам. После второго удара у него на шее над воротником появились красные рубцы от двух из девяти хвостов, попавших на голую кожу. Вначале его довольно толстый сюртук ослаблял большинство ударов, но потом ткань начала расползаться и из дыр выглядывали клочья белой хлопковой рубашки.

Когда первые капли крови просочились сквозь одежду Мэтью, слепая ярость, сковывавшая Адриана, вырвалась наружу, гнев затмил его сознание, заставив забыть о его собственном шатком положении. Баллантайн устремился мимо группы офицеров, но его, как и всех остальных на палубе, неожиданно приковал к месту леденящий кровь рев, разрушивший жуткую тишину.

Бросив вперед свое массивное тело, Сигрем сбил с ног трех удерживавших его охранников и отшвырнул их на доски палубы. Он проложил себе путь сквозь ряды гардемаринов и команды, раскачиваясь, как дервиш, и его цепи болтались и косили людей, словно коса. Цепь, связывавшая кандалы на его ногах, лопнула от огромного натяжения, и Сигрем, поднявшись по трапу, оттолкнул моряков, стоявших наверху, прежде чем кто-либо успел преградить ему дорогу.

Увидев ярость в глубине черных глаз, капитан позвал охрану и поспешил отойти к дальнему концу мостика. Ошеломленный моряк преградил путь гиганту и, не задумываясь, вскинул мушкет и в упор выстрелил ему в грудь.

Выстрелом корсара отбросило к ограждению, поручень прогнулся, не выдержав его веса, Сигрем широко раскинул руки, чтобы сохранить равновесие, а потом прижал их к зияющей ране на груди и упал на палубу, заставив расступиться еще один ряд матросов. Только один человек устремился к месту происшествия, а не от него – Кортни успела наклониться над Сигремом и уловить несколько произнесенных тихим шепотом слов до того, как блеск исчез из запавших глаз.

Военный моряк, который сделал выстрел, продолжал держать мушкет, нацеленный на распростертое тело, словно ожидая, что корсар снова встанет на ноги. Выбравшись из кольца охраны, сгрудившейся вокруг Дженнингса, Баллантайн подошел к телу. Стоя на коленях, белая как мел Кортни широко раскрытыми, полными боли глазами взглянула на него.

– Отойдите от тела, – тихо, но строго приказал лейтенант. – Идите вниз, запритесь в каюте и оставайтесь там.

– Сигрем...

– Вы слышали меня? – прорычал Адриан, чувствуя, что теперь, когда опасность миновала, моряки решатся подойти ближе.

– Прошу вас, – Кортни коснулась его руки, – пожалуйста, не позволяйте им ничего сделать с Сигремом!

– Делайте, что я сказал, черт возьми! – Грубо схватив Кортни за руку, Адриан оттащил ее от тела.

Снова оказавшись в толпе матросов, Кортни не спускала глаз с Баллантайна, и ее губы шевелились в беззвучной мольбе.

Отвернувшись от Кортни, Баллантайн увидел, что Мэтью, вцепившись пальцами в железную решетку, все еще защищает собой тело Нильсона. Стоявший возле него Малыш Дики с перекошенным от страдания ртом и слезами на глазах отчаянно дергал доктора за сюртук. Узники на корме кричали и старались пробиться сквозь строй моряков – они уже были всего лишь на волосок от того, чтобы вырваться на палубу. Обернувшись к мостику, Баллантайн увидел только верх капитанской фуражки с кокардой, сам Дженнингс был бестелесным голосом, выкрикивавшим приказы из-за стены широкоплечих моряков.

Адриан повернулся к мертвому Сигрему и встретил взгляд ясных голубых глаз Ангуса Макдонадда.

– Если не возражаете, сэр, я помогу вам.

– Крепкий парень, – заметил Адриан, и они вместе подняли корсара и понесли его к поручням.

Два других охранника из числа наказанных помогали Раунтри убрать тело Нильсона с решетки, и две шеренги моряков молча расступились перед ними. Моряки и заключенные, ряд за рядом, безмолвно поворачивались, чтобы увидеть, какая реакция последует с мостика.