Веспасиан. Фальшивый бог Рима

— Мне казалось, что как только праздник в честь Аполлона подойдёт к концу, он женится. Более того, церемонию бракосочетания почтит своим присутствием сам император.

— Всё верно. Вот только мой Гай — не любитель сидеть без дела и, несмотря на скорую женитьбу, выкроил время и чувства на эту потаскушку. Всё началось, когда Макрон в прошлом году поселил супругу на Капри, что само по себе весьма странно. Если только он нарочно не подложил её Гаю. Я тогда не поняла, какая ему от этого выгода, и потому наблюдала и ждала. Гаю я в своих письмах ничего сообщать не стала. Он меня в последнее время почти не слушает, скорее даже, поступает с точностью до наоборот. В течение двух месяцев моё терпение было вознаграждено, когда я получила вот это. Палл, будь добр, подай письмо.

Палл подошёл к столу в дальнем конце комнаты и, вытащив из ящика свиток, протянул его хозяйке.

— Этот свиток прислал мне Клемент, капитан личной гвардии Гая. Его преданность моему внуку сравнима с его недоверием Макрону. Это копия документа, подписанного Гаем, в котором он клянётся сделать Эннию императрицей, как только сам облачится в императорский пурпур. В обмен за эту потерю, а также в качестве вознаграждения за содействие в получении императорской короны, Гай обещает сделать Макрона прокуратором Египта.

Корбулон не смог сдержать возмущение.

— Он продал жену в обмен на высокую должность! Это уму непостижимо!

— Это не продажа, Корбулон, это современная политика, — возразила Антония. — Ты согласен со мной, консул?

— О да! Похоже, наш преторианский префект вынес для себя урок из судьбы своего предшественника.

Веспасиан улыбнулся. Внезапно ему стала понятна вся красота замысла Макрона.

— Он знает, что ему никогда не стать императором. Такая попытка стоила Сеяну жизни. Вот он и согласился на более скромную награду.

— Верно, более скромную, — согласилась Антония, — однако с точки зрения богатства и власти — огромную. Впоследствии ничто не мешает Макрону использовать её как ступеньку в достижении своей заветной цели. Как и мой отец, Марк Антоний, он вполне может попытаться поделить империю пополам, захватив восточные провинции.

После этих слов в зале воцарилась гнетущая тишина. Аппетит у гостей тотчас пропал. Все трое погрузились в размышления о том, насколько такое возможно и каковы будут последствия для всего мира.

— Думаю, Палл, в данный момент нам не помешает ещё немного вина, — сказала Антония управляющему.

Как только кубки были наполнены снова, Антония продолжила свою речь перед задумчивыми гостями.

— Давайте на миг предположим, что Гай действительно даст Макрону то, о чём тот мечтает. Это не пустое предположение. У моего внука масса недостатков, и щедрость входит в их число. Он хочет, чтобы его любили, и по наивности считает, что любовь можно купить.

В этом случае Макрон получит в свои руки богатейшую провинцию империи. Провинцию, которую защищают два легиона и которая в известном смысле похожа на полуостров. Армия неспособна пересечь пустыню с запада, как ты, Веспасиан, сам теперь это знаешь. Южная граница — это самый край империи, к северу и к востоку — море.

Не считая рискованного нападения с моря, вторгнуться в Египет по суше можно только с северо-востока, через Иудею и лоскутное одеяло крошечных царств и тетрархий, что её окружают, задействовав при этом четыре других легиона, расквартированных в Сирии.

Макрону же, чтобы удержать за собой Египет, достаточно того, чтобы сирийские легионы были задействованы где-нибудь в другом месте. Что, собственно, он уже и сделал в прошлом месяце. Какой, однако, ловкий и дальновидный политический ход, надо признать.

— Парфянское посольство, — прошептал Азиатик. — Потрясающий ход.

— Согласна, ещё какой! — сказала Антония, довольная тем, что консулу понятен ход её рассуждений.

— Но ведь это лишь кучка мятежной знати, которой хотелось сместить с парфянского трона царя Артабана и поставить на его место Фраата, который находился в качестве заложника здесь, в Риме, — возразил Корбулон. — При чём здесь Египет и Макрон?

Веспасиану смутно вспомнились слова Магна о мятежных парфянах, сказанные, когда тот прибыл в Киренаику.

— При всём, — отозвалась Антония. — Если внимательно посмотреть на время их прибытия в Рим и на то, кто организовал это посольство.

— Ирод Агриппа, — произнёс Веспасиан, внезапно всё вспомнив, за что вознаградил себя глотком вина.

Антония пристально посмотрела на него — мол, откуда ему известно?

— Верно. Ирод уже давно пытается убедить Тиберия, что тот должен восстановить Иудею в качестве вассального царства, а на трон посадить его самого. Однако Тиберий до сих пор отказывался его слушать. Макрон наверняка пообещал Ироду то, что тот хочет, в обмен на его влияние на недовольную парфянскую знать, дабы убедить их, что сейчас лучший момент для смены царя. Друг Ирода, Фраат, — единственный живой представитель династии Аршакидов, а значит, единственный законный претендент на парфянский трон. Думается, Фраат был бы только рад оказать ему услугу.