Веспасиан. Фальшивый бог Рима

— С ним всё в порядке, — ответил Магн. — Он составляет поисковые партии, хотя трудно сказать, насколько успешными окажутся поиски. Большая часть лошадей разбежались. В живых остались лишь те солдаты, что сумели удержать своих коней. Боюсь, Агилай не из их числа. Бедняге не хватило силёнок.

— Проклятье, мы пропали!

— Это почему же? — с ухмылкой возразил Магн, словно четвероногого любимца похлопав Зири по курчавой голове. — Зири знает, как добраться до Сивы.

Юный мармарид кивнул.

— Хозяин, господин, Зири, Сива, да.

— Смотри-ка, он становится разговорчивым, — заметил Веспасиан.

— Ещё каким! — согласился Магн. — Кстати, и мы тоже, вместо того, чтобы начать копать. Неплохо бы проверить, что у нас осталось.

В лицо Веспасиану ударили первые лучи света. Как же приятно ощущать себя живым! Проваливаясь по колено в песке, он отправился на поиски своего бесценного меха с водой. Сказать по правде, лёжа калачиком под боком у своего скакуна, он успел впасть в отчаяние.

Поначалу он пытался отгребать песок от лица, однако по мере того, как буря свирепствовала всё сильнее, он понял никчёмность этой борьбы и в результате оказался с ног до головы засыпан песком. Что даже к лучшему. Продолжай он и дальше эту неравную борьбу, это означало бы, что постепенно он оказался бы выше своего скакуна, а значит, лишился бы своей последней защиты. Вместо этого он кое-как натянул на голову плащ, оставив лишь крошечную щель для доступа воздуха. Сделать это удалось благодаря спате, выполнявшей в его импровизированной палатке роль шеста до тех пор, пока он от духоты не потерял сознание.

Каким чудом он остался жив — этого Веспасиан не знал. Он мог лишь предположить, что Фортуна прикрыла его руками, что она действительно оберегает его, какую бы судьбу ему не уготовили другие боги с тех самых пор, когда он, будучи пятнадцатилетним юношей, подслушал предсказание матери. В тот день он слышал, как его родители говорили о знамениях, окружавших его рождение, и что те значили.

С тех пор все отказывались говорить ему, что в них содержалось. Те, кто присутствовали на церемонии его имянаречения, состоявшейся на девятый день его рождения, предпочитали хранить молчание, связанные клятвой, данной его матери. Поначалу это раздражало его, но постепенно любопытство угасло, и он старался больше об этом не думать.

Правда, оно на какое-то время вновь проснулось в нём четыре года назад, после того как он и его брат Сабин прочли смутное пророчество в святилище Амфиарая в Греции. Помнится, там говорилось нечто малопонятное про некоего брата, который скажет правду царю на Востоке. Значили или нет эти строки хотя бы что-то для Сабина, Веспасиан не знал. Брат по-прежнему отказывался говорить с ним на эту тему, оправдываясь тем, что должен хранить данную матери клятву.

Отслужив положенный срок в качестве триумвира капиталис, он, до избрания квестором, провёл два года главным образом в своём имении в Козе, унаследованном от бабки. И всё это время почти не вспоминал о пророчестве — вплоть до настоящего момента. Его не отпускало чувство, будто некая невидимая божественная рука хранит его. Он затруднялся сказать, как спаслись остальные. Однако точно знал, что наверняка задохнулся бы прошлой ночью, погребённый под слоем песка в канун собственного двадцатипятилетия.

— Похоже, наши дела не слишком хороши, — хмуро произнёс Корвин, подходя сзади к Веспасиану и Магну, после того как он наконец отыскал свой мех с водой. — В живых осталось лишь двадцать шесть человек и нас четверо. На три десятка человек всего восемь мехов с водой, причём все наполовину пусты.

— Девять, префект, — уточнил Веспасиан, вытаскивая из песка ещё один. — Думаю, мы сможем определить, где были лошади, и постараемся откопать ещё несколько.

— Мы пытались, но большинство лошадей и все мулы, за исключением одного, разбежались вместе с провизией неизвестно куда. Теперь их уже не найти, — сердито возразил Корвин, взмахивая рукой. — Пока нам удалось откопать лишь мёртвых всадников. Я потерял трёх из четверых моих декурионов. А ведь они не заслужили такую позорную смерть посреди проклятой пустыни.

— Ну что ж, если в живых больше никого нет, думаю, пока солнце ещё не слишком высоко, нам следует как можно скорее отправиться в путь.

— В путь? Куда в путь? — потеряв самообладание, крикнул Корвин.

— В Сиву, куда мы и шли, префект. До неё осталось чуть больше дня пути.

— И что нам делать, когда мы придём туда? У нас почти не осталось солдат. Ты умудрился угробить их, пустившись в эту авантюру.

— Хочу напомнить тебе, с кем ты разговариваешь, префект! — сердито возразил Веспасиан, тыча пальцем в лицо молодому офицеру.

— Мне не надо напоминать, с кем я разговариваю. Это я и сам знаю — с выскочкой, у которого нет никаких манер, зато имеется жуткий сабинский акцент.