Веспасиан. Фальшивый бог Рима

— Ты прав. Окна исключаются. Самый надёжный способ попасть внутрь — сквозь крышу, если конечно люк достаточно крепкий и выдержит верёвку, — согласился Магн. Они сидели в тени в просторном внутреннем дворе сомы, вокруг которого высились мавзолеи представителей династии Птолемеев. Храм Александра располагался в северном его конце. В центре двора располагался алтарь, у которого жрец принимал подношения горожан. Люди приходили сюда в надежде на то, что их мёртвые полубоги правители замолвят за них словечко перед настоящими богами, и те решат в их пользу личные проблемы, будь то денежные или сердечные.

— Да, но сначала нужно будет попасть внутрь сомы, — напомнил Веспасиан, посмотрев на ворота в высоких стенах храмового комплекса.

В них входила группа греков, ведя за собой ягнёнка.

— Это можно проделать довольно быстро, — заверил их Феликс. — Главные ворота охраняются, но их никогда не запирают, чтобы круглые сутки обеспечивать доступ к алтарю.

— То есть мы притворимся молящимися?

— Именно.

— Ну, хорошо. Предположим, что мы действительно попадём внутрь, — скептически буркнул Магн, — и даже незамеченными прошмыгнём к храму, заберёмся на крышу и по верёвке спустимся вниз. Но как нам быть с гусями, будь они прокляты? — он указал на небольшой загон слева от храма, в котором вразвалочку прогуливались два десятка пернатых ночных стражей.

Веспасиан пожал плечами и посмотрел на Феликса.

— Гусей я беру на себя, — успокоил их Феликс. — Для этого нужно, чтобы накануне вечером кто-то уже был внутри раньше нас. Думаю, это мог бы сделать Зири. Куда сложнее раздобыть копию кирасы.

— А в чём сложность? — удивился Веспасиан. — Ты ведь сам сказал, что инкрустацию воспроизвести легко.

— Меня беспокоит не она. Ты сказал, что подмену никто не должен заметить. Что вообще-то осуществимо, если бы жрецы лишь смотрели на неё сквозь хрустальное стекло. Дело в том, что раз в год они снимают крышку саркофага. Тогда они сразу поймут, что кирасу подменили. Как ни старайся мы состарить кожу, она никогда не будет выглядеть по-настоящему древней.

— Значит, нам нужно найти кожаную кирасу, которой триста лет. Я верно тебя понял? — спросил Веспасиан, удивлённо выгнув бровь.

— Совершенно верно, — ответил Феликс.

— А вот это не проблема. Прошлым вечером я видел их не один десяток.

ГЛАВА 19

тлично, Феликс, даже более чем, — произнёс Веспасиан, с восхищением глядя на кожаную кирасу на столе в кабинете у Феликса.

— По мне, она очень даже старая, — подтвердил Магн, одобрительно кивая.

— Думаю, что она сойдёт, — согласился Феликс, — хотя при ближайшем рассмотрении станет ясно, что это подделка.

— Я с трудом представляю себе, что кто-то нарочно остановится, чтобы внимательно рассмотреть статую Птолемея Сотера. И даже если кто-то это и сделает, скорее всего, статую он будет видеть впервые. Откуда ему знать, каким был оригинал? Он вполне примет за него копию.

Веспасиан взял кирасу и внимательно осмотрел бронзовую окантовку горловины, плеч и талии. Она отличалась от окантовки на кирасе Александра, зато была точной копией окантовки на кирасе первого Птолемея, которую им предстояло подменить.

Веспасиан специально выбрал кирасу Птолемея Сотера, ибо та была самой простой по сравнению с кирасами его потомков, чьи доспехи — по мере того как их военные таланты увядали и скукоживались — становились всё более изысканными и дорогими.

Генерал в армии Александра, Сотер подражал своему военачальнику, предпочитая простые, зато надёжные македонские доспехи. На кирасе не было никаких украшений, за которые могло бы зацепиться копьё, чтобы затем проткнуть крепкую дублёную кожу. Всё, что требовалось сделать с этой кирасой, — это заменить окантовку и добавить инкрустацию в виде вздыбленных коней.

— А как нам быть с Флакком? — спросил Магн.

— Он каждый день ходит по этому коридору и, возможно, даже не глядит на статуи, — ответил Веспасиан, трогая кожу кирасы. Он невольно восхитился мастерством ремесленника, сумевшего придать кирасе очень древний вид. — В любом случае, даже если он и заметит, что кирасу подменили, и поймёт, что это сделал я, и, главное, почему, неужели, — по-твоему, — он объявит греческому населению города, что император Рима, тот самый, кого он здесь представляет, приказал украсть самую почитаемую в городе реликвию? Да ни за что на свете! Ибо не успеет он произнести «Калигула сошёл с ума», как город поднимется с оружием в руках.

— Тем более что в городе и без того неспокойно, — добавил Магн, — причём, если судить по дыму, который сегодня утром клубился в разных частях города, обстановка накаляется.

— Причём с каждым днём, — согласился Феликс. — Греки воспринимают требования евреев о равном гражданстве как угрозу своему привилегированному положению и готовы отстаивать его собственными силами. Что, кстати, нам даже на руку, ибо отвлечёт от нас внимание.