Весной, до нашей встречи (ЛП)

Взглянув в эти глаза, несложно было в это поверить.

Она предположила, что он симпатичный мальчик, но это не то, что ты сразу замечаешь: сначала видишь холодные, ясные глаза и шрам.

Белый шрам остался от пореза на левой стороне лица и тянулся от напряженной челюсти до высоких скул. Линия была настолько яркой, что остальная часть заостренного лица из-за этого выглядела скрытной и зловещей.

Он всего лишь ребенок, напомнила себе Мариэль. Она обязана ему помочь. Ей придется попытаться.

— Есть что-нибудь, о чем бы ты хотел поговорить? — спросила она и с усилием ему улыбнулась. — Раз уж мы здесь.

— Нет, — ответил Джаред, и его голос стал заботливым, подражая ей. — Есть что-нибудь, о чем бы Вы хотели поговорить?

Повисла тишина.

— Отлично поговорили, — произнес Джаред. — Думаете, я могу идти?

— Вообще-то не думаю, — ответила Мариэль.

Он не ушел, хотя отчасти этого она от него и ожидала и не смогла бы его остановить. Но все, что она смогла из него выжать, это односложные ответы, такие как:

— Как дела с уроками?

— Нормально.

— Кажется, некоторые твои оценки и правда снижаются.

— Ладно, тогда не нормально.

— Как ты себя чувствуешь в этом отношении?

— Нормально.

Глаза мальчика тревожили ее больше, чем должны были бы; он смотрел на нее, откинув назад свою светло-русую голову, словно она была игрой, в которую он играл, но это не доставляло ему удовольствия.

До окончания отведенного им времени не возникло никаких сюрпризов, и Мариэль встала одновременно с ним. Многие мальчики сознательно шагали в ее пространство, но она не ожидала этого от Джареда.

Не ожидала она и того, что произошло: он отодвинулся от стула в одно плавное движение, прочь от нее и двери, оставив между ними осторожную дистанцию, словно она была в каком-то роде угрозой.

*

— У кого ученики читают «Трех мушкетеров»? — спросила на следующий день Мариэль, готовя себя кофе.

За этим последовала всеобщая озадаченность, пока не стало понятно, что ни у кого, а мальчик просто издевался над Мариэль.

— Я видела, что он иногда читает, — сказала Дейдра Монаган, учительница английского языка. — Жаль, что это не влияет на его ужаснейшее поведение в школе.

Мариэль была несколько смущена, но продолжала раздумывать об этом, пока вела свой урок. Мальчик намеренно пытался казаться грубым, но случившееся свидетельствовало о наличии у него воображения и чувства юмора, что делало его более понятным, юным, и казалось, что она может ему помочь.

Она просмотрела его личное дело — не только журнал оценок, но и записи из средней школы, замечания настоящих, квалифицированных школьных психологов. Он встречался со многими из них.

Его отец умер прямо перед началом учебного года в результате, как было написано, несчастного случая. В личном деле Джареда Мура было много указаний о драках, что не было новостью для Мариэль, но было и кое-что, ее удивившее.

Вероятно, этот мальчик был полон сюрпризов.

Мариэль снова попросила его прийти к ней.

Она не была убеждена, что он покажется, но он пришел, без стука открыв дверь.

— Вызывали, мисс Делгадо?

— Да, — сказала Мариэль. — Входи, садись.

Джаред так и сделал. Он приближался осторожно, а когда оказался на стуле, снова начал пристально смотреть в ее направлении, но не совсем на нее. Она поняла, что гораздо проще испытывать к нему сочувствие, когда она не смотрит ему прямо в глаза.

Но она приняла решение; она придумала, что сказать, прежде, чем он появился.

— Так, что ты сегодня читаешь, салага? — спросила Мариэль.

Джаред моргнул, словно обдумывал вопрос, а затем вытащил из-под своей коричневой кожаной куртки старое издание «Айвенго»2.

— Взрывы есть? — сказала Мариэль.

— Все еще надеюсь, — ответил ей Джаред. — Я — большой оптимист.

Он наградил ее крошечной улыбкой, скорее даже ухмылкой: один уголок его губ едва приподнялся. Мариэль это устроило; она привыкла одерживать маленькие победы, когда пыталась выиграть расположение ребенка.

— Слышала, ты много читаешь.

— У нас с мамой нет телевизора.

— Какие у вас с мамой отношения?

— Нормальные, — сказал Джаред, снова возвращаясь к своим скучным односложным ответам.

Его отстраненный взгляд углубился, а серые глаза стали еще холоднее и казались далекими, как небо. У Мариэль возникло такое чувство, что скоро она сама себя убедит, что находится не здесь.

Казалось, что снова вызвать у него удивление, — ее лучший шанс.

— Когда ты был ребенком, у тебя был воображаемый друг.

Джаред выпрямился.

— Вы спрашиваете, какие у нас с ней отношения?

Его голос стал более резким; впервые Мариэль почувствовала, что на нее направлен слабый намек на угрозу.

Но также она заметила, что Джаред сказал «с ней» и использовал в предложении настоящее время.

— Возможно, — сказала Мариэль. — У меня никогда не было воображаемого друга, но знаю, что у многих людей они есть. Каково это? Только, пожалуйста, не отвечай, что нормально.

— Ладно, — упрямо сказал Джаред, и Мариэль подумала, что это все, что она получит.

Возникла пауза, и, как-то неопределимо, Джаред стал выглядеть немного более довольным, что-то в выражении его лица смягчилось.