Весёлый роман

Чтобы ответить «да», нужно засу­чить рукава и работать, обливаясь потом, черпать жизнь полными при­горшнями, погружаться в нее цели­ком. Ответить «нет» легко, даже если ты должен умереть. Надо толь­ко неподвижно сидеть и ждать. Ждать, чтобы остаться жить, и даже ждать, чтобы тебя убили. 

Ж а н   А н у й,  Антигона

Так мне вчера и не удалось узнать, в чем смысл жизни.

Мы летели, как призраки, по ночному Крещатику. Как мар­сиане. В белых касках. В черных кожаных куртках. Под незем­ной джаз, в котором бушевал сторукий ударник.

На улице не было ни души. Лишь на углу перед гостини­цей «Москва» стоял милиционер. Он испугался и подул в свой свисток.

— Как вы это делаете, ребята?

— Космический полет, отец, — ответил Николай.

Милиционер с виду был ничуть не старше Николая. Сер­жант с маленькими светлыми усиками.

— А зачем это вы?..

— Соревнование выиграли. Кросс. Хочешь попробовать?

— Разве можно? — смутился милиционер.

— Начальство спит и видит сны о доблести и славе, — про­пел Виля. — Другого такого случая не будет.

— Ну ладно, — нерешительно сказал милиционер. — Только разик. Вы что, выпили?

— Мотоциклисты не пьют, — отрезал Николай, стараясь ды­шать в сторону. — Понеслись.

Я наклонился, уперся руками в колени, и, когда сержант разбежался и оттолкнулся от моих плеч, я слегка подал вверх, и он пролетел вперед, пробежал, удерживая равновесие, и натолкнулся на Вилю.

— Давай же! — закричал Виля.

А я уже бежал за милиционером и летел по воздуху в адском ритме сумасшедшего ударника.

— Хватит, ребята, — сказал милиционер. Он запыхался. Вам куда?

— К выставке.

— Здорово, — сказал милиционер. — Только как вы добе­ретесь? До самой выставки прыгать будете?

Виля показал свои сплошные зубы.

— Долетим.

Милиционер остановил проезжавший грузовик.

— Куда едете?

— В холодильник, — ответил пожилой хмурый шофер.

— По дороге, — решил милиционер. — Не довезете ребят?

— Пусть садятся, — неохотно согласился водитель. Мы взлетели в кузов.

— От холодильника вам ближе будет, — махнул рукой милиционер. — До свидания, хлопцы.

— Счастливо оставаться, товарищ сержант! — не очень дружно гаркнули мы, милиционер поднес палец к губам — «не шумите», — и машина тронулась.

Мы стояли на грузовике, держась руками за кабину, и вре­мя от времени касались друг друга плечами. Впервые в жизни я побывал сегодня на пьедестале почета.

Нет, это были не международные соревнования. И не рес­публиканские. И даже не городские. Это были соревнования нашего мотоклуба. «Междусобойчик» — как выражается Ви­ля. И все-таки нам было здорово приятно, что мы заняли пер­вые места. Николай предложил отметить это дело. Прямо с фи­ниша мы отправились в летний ресторан над Днепром, а когда ресторан закрыли, оказалось, что Виля запасся еще одной бу­тылкой терпкого болгарского «Мелника», и, неторопливо по­пивая по очереди из горлышка, мы еще долго сидели на днеп­ровском склоне, окутанном запахом разогретых трав, и тре­пались обо всем на свете.

— Что значит смысл жизни? — спросил Николай. — Такой вопрос сам по себе не имеет смысла. Природа — не бог и, когда создавала человека, не могла ставить перед собой ка­ких-то сознательных целей. Так что смысл жизни в жизни.

— Во всякой? — язвительно спросил Виля по прозвищу Талмудист. Охотно откликается и на кличку Начетчик. Да и во­обще он не Виля, а Игорь. Вилей его почему-то зовут дома и близкие друзья.

— Ну… не во всякой.

— Вот тут-то и собака, — сказал Виля и подергал свою новую бородку. Он привел цитату из какого-то древнего грека, который писал, что истина, прекрасное и добро — это и есть то, ради чего люди трудятся, а иногда и жертвуют собой.

— Истина, добро, прекрасное, — повторил Николай. — А те, кто делает бактериологическое оружие?.. Или… В печать про­сочилось сообщение, что элемент номер девяносто восемь по таблице Менделеева обладает критической массой всего в не­сколько граммов.

— Ну и что?

— Ничего. Если это правда, то можно будет делать атомные бомбы величиной с орех…

— А может, атомные двигатели величиной с орех? — воз­разил Виля.

Я поддержал Николая, а Виля снова выпалил в нас цитатой из какого-то своего древнего философа, и разговор в конце концов перешел на одну из самых больших загадок жизни и природы — на двухтактные двигатели, в которых невозможно рассчитать, как взаимодействуют блуждающие волны в выпуск­ной системе, и конструкторам приходится действовать мето­дом «проб и ошибок».

Промчаться по ночному Крещатику «чехардой» предложил Николай. Он снял с плеча и засунул в карман свой транзистор, и эта музыка, и эта непривычно пустынная улица, и этот по­лет — все это вместе сложилось в какое-то особое ощущение щекочущего и бодрящего холодка в груди.