Вещий Олег

– Пойти не пойдет, а помощь оказать может. Главное, чтобы ромеи раньше времени ни о чем не пронюхали. Если конники смогут одновременно с нами подойти к городу со стороны Болгарии, то царьградцам туго придется.

– Князь, город силен не только защитниками. Сами царьградцы, может, и слабы, но сидят за крепкими стенами, имеют огонь, который мечут в корабли, да еще и Суд цепью замыкают.

Олег коротко кивнул, встал и, задумчиво глядя в открытое окно, проговорил:

– Обо всем этом знаю и помню. Ромеи сейчас надвое разорваны, им не до нас, с персидами воюют. Весь флот в море ушел, да не Русское, а греческое. А огонь они метать смогут только со стен. К ним и подходить не будем. А цепь? Посуху обойдем!

– Как это посуху? – не совсем понял Хорень, но не успел князь ответить, как закивал головой, показывая, что догадался. – Волоком?

– Волоком, – согласился Олег. – Вот и договоришься, чтоб еще и дерева Симеон дал, не тащить же от самого Киева!

– Все сделаю, князь, быстро обернусь!

– Если сам не вернешься, пока мы до Царьграда доберемся, то кого пришли, чтоб я знал, что ты договорился.

Уже на следующее утро рыжий конь уносил Хореня от Киева. Рядом с ним ехали крепкие сильные парни – защита от татей. От степняков защищаться бесполезно, их столько, что лишь дружина справится, да и то не всегда. Дорога предстояла тяжелая, поэтому все четверо были в полном вооружении, а к седлам приторочены большие кожаные сумы – не всегда стоит полагаться на мечи, иногда златом можно путь быстрее проложить, чем клинками. Этому Хореня научил Раголд. Сам свей уже второй год сидел в Царьграде и регулярно присылал к князю своих вестников.

Сторожевой у ворот покачал головой вслед всадникам – и куда поехали? Через степь дорога опасная. Видно, княжье поручение выполняют, вон как торопятся… Он задумчиво поскреб рукой затылок, почему-то вздохнул и кряхтя отправился на свое место к вратам – стоять срок. Когда был помоложе, тоже хотелось вот так скакать, выполняя княжий наказ, только со временем стал медлительным и неповоротливым, и теперь такое желание поутихло. Все же пыль позади коней навеяла ему чуть грустные размышления о собственной жизни, о том, что так и пройдет она никому не нужной… Но долго думать сторожевой просто не мог, много мыслей не помещалось в его голове, потому, завидев, как в луже наподалеку ворона пристроилась вымачивать засохший хлеб, он сразу забыл и о конниках, и о никчемности своей жизни.

А Хорень с товарищами уже скрылись из вида. Самой неприятной могла оказаться встреча со степняками. С ними не было войны, они побаивались русского князя, но и договориться тоже не удавалось. У степняков сорок родов, и каждый сам по себе, можно договориться с тридцатью девятью, а последний вдруг нападет. Причем и нападали-то плохо – исподтишка, налетят, кого побьют, кого в полон заберут, веси пограбят, пожгут – и снова ищи ветра в поле! А уж четверых свадников оставить лежать среди ковыля и того проще. Еще хуже, если в полон сгребут. Вот и озирались киевляне по сторонам. Скакали с небольшими перерывами до самого вечера. Пока солнце стояло высоко, сложили небольшой костер, зажарили на нем подбитого зайца, после старательно прикопали и костер, и остатки трапезы, чтоб по следам не нашли их степняки, если вдруг наткнутся. Небольшие речки не переходили сразу, а если была возможность, некоторое время двигались по мелководью. Это тоже, чтобы сбить со следа. Хотя хорошо понимали, что, взяв след, степняки его уже вряд ли потеряют. Но надежда все же теплилась.

Хорень не раз подумал о том, что они едут по краю степи, а каково же тем, кто пересекает ее всю?

Уже почти добрались до владений Симеона, когда случилась нежеланная встреча. Им нужно было пересечь большое поле, за ним перелесок и дальше река, за которой болгары. Посреди поля вдруг услышали сзади свист и топот – их догоняли. Хорень прикинул расстояние, отделявшее от противников, и понял, что до перелеска могут не успеть. Все равно выхода не было, припустили как могли. Кони буквально распластались на лету, неся на себе прижавшихся к холкам людей. Но и у степняков лошади не медленные. Хорень, не поднимая головы от лошадиной гривы, оглянулся. Догонявших шестеро. Это все или просто остальные отстали? Раздумывать некогда, мимо просвистела печенежская стрела.

– Ах ты ж… – выругался Хорень своим любимым ругательством. Хорошо, что в броне кольчатой ехали, не то худо могло обернуться.