Вещий Олег. Князь – Варяг

Рассказывал Карислав, что долгонько с дядей, а потом и сам по свету хаживал, много где побывал. Смотрел на него Зорень – глаз не отрывал, и слушал, не отвлекался. Радоге даже за Сирка обидно стало, вот ведь какой сын, то на отчима наглядеться не мог, а тут непутевый отец только появился, так Сирко и не нужен стал? То ли понял то Зорень, то ли и сам почувствовал, только усмехнулся рассказам отца, как взрослый, и так сказал, что погас Карислав вмиг:

– А мы, пока ты по свету бегал, хорошо с матерью жили. Сначала у деда, потом с Сирком. То отец мой, кузнец знатный и человек хороший.

Благодарно глянула на сына Радога, все одним словом сказал, и объяснять ничего не надобно. Карислав кашлянул, смутился.

– Радога, ты при муже?

Вместо матери снова сын ответил:

– Давно, и брат у меня есть, и сестрицы две.

Опустил голову Карислав, а на что надеялся? Что жена с маленьким сыном век ждать его станут, да и сам же передал, чтоб не ждала.

– А ты новую женку взял? Дети есть? – Радога смогла спросить, словно бы и чужого.

– Я? Нет, один, все не до того было.

– А живешь-то где?

– Сейчас вот у тетки твоей, пока пригрела, а дале не знаю. Попробовал в Ладогу возвратиться, да там и нет никого, одни чужие.

– Как нет? – обомлела Радога. – А Илица с Гюрятой где же?!

– Ушли оттуда давно, сказывали – к Ильменю или еще куда. Вроде Гюрята с кем из викингов не помирился, худо дело стало, пришлось уйти.

– Ахти, – схватилась за сердце Радога. – Где ж их искать теперь?

– Зачем тебе?

– Да так…

– Сами-то вы где? Откуда пришли сейчас?

Женщина уклончиво ответила:

– Далече, на огнище сидим.

– А Зорень сказывал, что отец кузнец…

– На огнище тоже кузнецы нужны, – ответила, как отрезала, чтоб больше не пытал.

Теперь уж и не знала Радога, как гостить у тетки после такой встречи, а Зорень не сомневался, только спросил мать:

– А нам что? Он сам по себе, а мы сами.

Тетка все в уши шептала, мол, изменился мужик, спокойный стал, лучше прежнего, Радога ответила, что муж у нее есть хороший и прежнего не надобно. Карислав не приставал, понял, что перегорело у Радоги все и Зорень отчима почитает за своего.

Одно мужику тошно было – одинешенек на свете остался, родители погибли, где братья да сестры, не ведает, жена к другому ушла, сын за отца Сирка признал… Видит Радога, что не липнет к ней Карислав, успокоилась, стала с ним говорить вольнее, много рассказал ей и Зореню, где бывал, что видал, чему научился… Выходило, что не зря он те годы потерял, руки многое умеют, голова многое знает, да только одного не ведает – куда ее приклонить. Жалко стало Радоге мужика, хочет с собой позвать на огнище Касьяново, только как? И Зорень о том думает, но не его это дело.

Когда Торп с Отеней до Изборска добрались, Зорень к Кариславу уже прикипел душой, не как к отцу, а просто. То ли Отеня сообразил быстро, то ли видно было все про Карислава, только и без Радоги сами мужики его с собой позвали. Карислав рад бы, да на Радогу с Зоренем смотрит, как они? Радога только усмехнулась:

– А я что? Как хочешь…

– Тогда пойду.

– Только запомни: я мужнина жена, а Зорень – Сирков сын! Про то никогда не забывай, не то худо будет!

– Понял, – вздохнул Карислав.

Радога с собой тетку Ульяну звала, но она отказалась, не все могут в глуши сидеть, ей шум людской люб. Что ж, вольному воля.

Глава 18

Та зима для всех особой оказалась, еще просинец шел, как пожаловал к ним гость нежданный, нежеланный. Набрел на натоптанную тропку княжий данник. И как углядел-то в такой дали? Кто-то подсказал – не иначе, да что теперь разбирать кто. Грамоту княжью на сбор дани показал, оглядел огнище, языком поцокал, сказал, что немалую дань платить должны, что его людишки недалече, чтоб не вздумали что с ним учинить… Сирко разозлился, хоть княжьего слугу и медом напоили, и накормили, а все ж досадно было, что и до них добрались. Хотел спросить, за что платить, коли защита им не надобна, да вовремя сообразил, что как скажет, так и надобна станет. Другое сказал, почти не думая, мол, они уже платят. Подивился данник, кому платят? И снова губы Сирка говорят то, чего голова и не мыслит, точно сами по себе все делают:

– Князю прямо и платим. Мы с ним по договору живем.

– Какому князю?

– Новоградскому!

– Виру покажи.

– Ви-иру-у… Ты княжьим слугам веры не имеешь?! А ну как я скажу про то? – Сирко наступал на данника, оттесняя с крыльца. Тот испугался, не подумал, что такими словами кто бросаться сможет. Сразу руками замахал:

– Что ты, что ты! Кто ж тебе не верит? Только почему князь виру не выправил? Не спрашивали бы…

– А это ты у него и узнай, как в Ново Град придешь!

Сказал Сирко и сам обмер, что дальше-то будет? А ну как и правда с данником людишек много? Но никто не появился, видать, не силен тот был, покивал согласно и восвояси отправился.

Как скрылся данник за первыми деревьями, вздохнул Олекса:

– Эх, кончилась наша вольница!

Сирко невесело усмехнулся в усы:

– А и недолго была… Ну что, пойдешь дале или платить станешь?

Никто, кроме Олексы, не понял, о чем он, а тот голову повесил: