Весенний Маскарад

«Если она сейчас возьмёт перерыв пять минут, я её убью», — подумала я. А ещё я подумала о том, что так становятся серийными убийцами. Я уже докрутила свои мысли до такой степени, что меня раздражало вообще всё. Я возненавидела людей в тот момент — ту компанию, барменшу.

— Девушка, вам чего? — спросила она.

— Воды, пожалуйста, — я протянула ей деньги, проскрежетав сквозь зубы.

— Какой воды?

— Обычной. Негазированной. Литр.

Сначала хотела взять пол-литра, но передумала. Пока стояла в очереди — жажда усилилась. Или это был ловкий маркетинговый ход — заставить меня промурыжиться в ожидании, чтобы я заказала больше и заплатила подороже?

Взяв воду, я повернулась спиной и к барменше, и к тем людям, которые притулились сзади меня — а до них мне вообще не было никакого дела, и подошла к ближайшему столику у окна. Взгромоздилась на высокий круглый табурет, как заправский посетитель кабаков, открыла воду и стала жадно пить из горла. На улице пошёл дождь со снегом. Я себя чувствовала не в своей тарелке. Непонятки с Коганом и Прэди в школе, теперь ещё эта чёртова очередь, которая выбила меня из колеи… Я, сама Клот Итчи, умеющая сражаться с демонами — и вдруг скисла и стухла от каких-то недалёких людей! Какой позор. Или же можно так размышлять — я тут этим людям жизнь спасаю, а какая-то никчёмная барменша меня и в грош не ставит. К чёрту всё!

Да ещё и попса эта дурацкая звучит из колонок. Я только сейчас поняла, что попса, в основном песенки слащаво-гнусавым голосом про любовь, для меня ещё один раздражитель, действующим незаметно, латентно, как медленный яд. Так и хотелось заорать, чтоб вырубили треклятое нытьё, лившееся из магнитофона.

Всё это пронеслось в голове в один момент. Внезапно музыка как по волшебству сменилась! Словно пристыженная толстая барменша услышала мои мысли и решила мне удружить, в компенсацию за то, что надолго зависла с той компанией и не могла мне никак продать эту чёртову воду.

Заиграл рок. Я стала вслушиваться в слова песни. И поразилась, насколько эта песня совпала сейчас с моим душевным состоянием!

Ты не знаешь, кто ты.

Зачем ты пришёл в этот Мир.

Зачем ты строишь мосты,

Чтобы попасть на пир.

Ты не знаешь, зачем

Тебе дан такой рок,

Как не знать счастья совсем,

Или не счесть дорог!

Убей Тьму! Убей Ложь!

Убей обман в душе, и ты поймёшь,

Что Тьма — это закрытые глаза,

А Свет — это вечерняя гроза!

Лишь когда ты один,

Свет приходит в ночи.

Молча бродишь за ним —

Но он ускользает — ищи!

Свет тот не дастся тебе,

Пока не научишься бить.

Бить по обману во Тьме,

Иначе тьму не сможешь убить.

Тьма затмевает взгляд,

Тьма — это Ложь, но не Зло.

Скоро будет меч твой взят —

Вспышка — и обман разнесло!

Свет бывает во Тьме.

Рождается Свет, когда бой.

А пока ты сидишь в тюрьме,

Сам не в ладу с собой.

Да, сейчас я не в ладу с собой, и есть тому причины. Допью воду, пойду домой. Там помозгую. Ух, чувствую, мне сегодня ночь не спать! А думать, думать и думать над школьной темой и во что я ввязалась. И тут вдруг…

— Госпожа Гарш, — кое-кто обратился к барменше. — Сюда не заходила случайно высокая девушка, лет двадцати пяти, с иссиня чёрными вьющимися волосами?

— Нет, господин, к сожалению, нет. У вас здесь условлена встреча? — продавщица говорила вежливо, её голос приобрёл мелодичные, милые нотки.

— Почти так. В таком случае, пробейте мне лимонад «84».

— Господин, этого лимонада нет уже в продаже, если я не ошибаюсь, уже более пятнадцати лет! — удивлённо сказала продавщица.

— В самом деле? Очень жаль. По крайней мере, то была здоровая пища. Спасибо, госпожа Гарш.

Я уже узнала голос. Пока он говорил с барменшей, меня парализовало как током: что он тут делает, как тут оказался? Как так вышло, что мы с ним встретились в этом же кафе? А между тем, он преспокойно сел рядом со мной, за тот же столик, и, удобно положив руку на подоконник, стал поглядывать на меня режущими тёмными и коварными глазами. Всё та же нагловатая насмешливая ухмылка. Сильнейшим усилием воли я возвратила себе бывалое хладнокровие. И тоже стала разглядывать его, попивая свою воду.

На нём по-прежнему цилиндр, вельветовый чёрный костюм, ботинки и длинный парик. Хотя, кто его знает, парик это или его натуральные волосы? Чёрные как смоль и длинные. Голос по-прежнему низкий, сухой, гортанный и хрипловатый. Он невозмутимо заговорил:

— Ты ведь никогда не можешь уйти от судьбы, не так ли?

Я вспомнила, как он говорил: «Жизнь — это спор истин». Я поняла, что Паук пришёл поспорить на какую-то тему. Это знание родилось в моей голове как искра. Хотя, выглядело всё как случайное совпадение. Я ведь не собиралась в это кафе. И более того — я не собиралась встречаться тут ни с какими пауками. Я так же невозмутимо сказала в ответ:

— Этого ещё никто не знает. Судьба вещь тонкая.

— Если она доступна, она предсказуема, — произнёс Паук.

— Это как — предсказуема?

— Нельзя ничего изменить, как бы ты этого ни хотел. Всё предрешено, — заявил Паук несколько игриво.

К чему он это? Интересно…