Весенний Маскарад

— Некто Хэйес совсем недавно, около двух недель назад, закупал препарат у нас. Нелегально. То есть он не относится ни к военным, ни к силовым структурам, ни к врачам. Частное лицо. Он заплатил огромную сумму денег, фактически дал взятку нашему директору, и тот снабдил его маленькой долей препарата, а по бумагам провёл всё так, что недостачи нет. Препарат разрабатывается только у нас, ему нет аналогов. Возможно, это то, что ты ищешь, — намёками сообщила учёная информаторша.

— Аннет, пришли мне всё, что знаешь на этого Хэйеса.

«Неужели это он, ловкий вор? По-видимому, богач и обладает огромными связями! А может, всё-таки, этот человек от организации? Вроде той, которую курирует мой отец?» — быстро пронеслись мысли в голове Рэйчел.

Какая редкостная удача, что Рэйчел познакомилась с Аннет! Казалось бы — они работали совсем в разных сферах, одна в индустрии предметов искусства, вторая — в сфере научных разработок фарм-препаратов и биологически активных веществ. Что может быть между ними общего? Однако они оказались друг другу полезны. Аннет ненавидит свою работу, свой НИИ. И готова сливать информацию для Рэйчел по любому запросу. На работе об этом никто не знает. И сама Аннет тоже, кстати, не знает, что она вторая муха. Если вы думаете, что паук наедается вдоволь только одной-единственной мухой, то глубоко заблуждаетесь.

* * *

Эллен и думать забыла о вчерашнем звонке. День был настолько насыщенным, что странное телефонное происшествие, случившееся сутки назад, поистёрлось из памяти. Поэтому Эллен вспомнила о нём лишь тогда, когда без двух минут полночь раздался звонок снова.

«Неужели снова этот тип? Нет, быть такого не может!» — пронеслось у неё в голове.

Она взяла трубку больше из любопытства.

— Алло?

— Дочитала рассказ? — сразу приступил он к делу, голос был тот же. Хриплый, страшный, задушевный.

— Ой… — Эллен едва не икнула от неожиданности.

— Рассказать, чем всё закончилось?

— Э-э… не надо. Я сама почитаю, пожалуй, — Эллен, начавшая теряться, быстро взяла себя в руки.

«В конце концов, это просто телефон. Не стоит же он тут у меня в комнате с ножом! Можно с ним и поговорить», — решила она.

Голос, кажется, снова услышал её мысли:

— Я ведь рано или поздно доберусь до тебя.

Пауза. Голос договорил фразу, и это прозвучало несколько угрожающе:

— Когда почувствую, что ты будешь к этому готова.

— Ты кто? Может, скажешь мне напрямик? Кто тебя послал, на кого работаешь? — спокойно спрашивала бесстрашная агентка.

— Это не имеет значения.

— Ага, убегаешь, значит, — наморщила она носик.

— Нет. Если я тебе скажу, кто я, ты не поймёшь.

— Ну так попробуй. Судить-то не тебе!

— Я тебе уже говорил. Я твой самый страшный кошмар.

— Мне что, сейчас в обморок хлопаться? — улыбнулась Эллен. — Банальная шутка!

— Я то, что ты боишься больше всего.

— Ты не знаешь, чего я боюсь.

— Думаешь? — усмехнулся Голос. — Ты мне сама рано или поздно об этом скажешь.

— Ну хорошо. Я боюсь пауков, — честно решила сказать девушка.

— Так вот, я — твой самый страшный паук.

— Пф-ф-ф, смешно! Я что, по-твоему, муха?

— Нет. Ты далеко не муха. Ты очень умна. Проницательна. Но у тебя есть страх — и я его насквозь вижу. И дело вовсе не в пауках.

Эллен вдруг осознала, что беседа приобрела задушевный характер. Не склонная умалчивать, если ей что-то приходило в голову, она так и заявила:

— Чувствую себя с тобой как на приёме у психиатра.

— Да, но тебе не скучно. Тебе интересно. Я интригую тебя. Приятно, когда жертва под микроскопом готова рассмотреть свой страх! От этого она перестаёт быть жертвой. Я горжусь тобой, Эллен. Ведь ты боишься, что рано или поздно тебе предстоит встретиться со мной лицом к лицу. И при этом не бросаешь трубку.

Голос завлекал, заманивал. Эллен слышала в нём такие оттенки и тональности, из-за которых просто не могла пошевелиться, она затаила дыхание. Голос проникал во всё её существо, обволакивал её подобно темноте в лесу. Ей стало казаться, что в комнате сделалось гораздо темнее. Но это не страшная темнота, нет, напротив. Такая темнота казалась ей уютной. Эллен поймала себя на странной мысли, что ей нравится разговаривать с этим типом.

«Это безумие. Меня тут кто-то за дуру держит, а я поддаюсь дурацким чарам и фантазиям! Веду себя как детский сад какой-то…» — немного обозлившись на себя, подумала Эллен.

— Рано или поздно я появлюсь. Запомни — это будет самым страшным мигом в твоей жизни.

— Ну спасибо, обрадовал. Ты монстр что ли, маньяк какой-то?

— Да, я маньяк. Ты боишься маньяков.

— Я давно уже не боюсь маньяков. И вообще, чем больше я с тобой говорю, тем больше понимаю, что я ничего не боюсь.

— Ты, как и все люди, Эллен. Ты боишься. Ты боишься неизвестности. Боишься боли. Страданий. Смерти близких. Боишься остаться одна. Боишься темноты — меньше, чем многие люди, но всё равно боишься. Страх темноты — в крови у людей. Память генов, память предков, потому что в темноте водятся дикие звери.

— С голосом, как у тебя, которые названивают ночами по телефону беззащитным молодым женщинам, — не преминула воспользоваться сарказмом Эллен.

Голос вдруг договорил: