Весенний Маскарад

Леда вошла и велела идти за ней в косметический кабинет-гримёрку, расположенный по соседству в будуаре. Там она усадила меня за стол перед зеркалом и велела закрыть глаза. Затем начала наносить мне на лицо неведомо что. Губы, нос, щёки постоянно чувствовали прикосновение то порошка, то мази, то ваты, то чего-то влажного. Потом Леда усыпала мою голову несчётным количеством заколок-крепёжниц, как я почувствовала, и водрузила мне на голову парик, по цвету, структуре и длине волос ничем не отличающийся от волос моей кузины.

— Не составит никакого труда смыть грим и снять парик, когда операция окончится, — сказала агент Рантр, надевая мне на глаза очки, а на голову, поверх парика, шляпку. — Теперь открывай глаза!

Леда — мастер своего дела. Я не узнала собственного отражения, решив в первую секунду, что передо мной в зеркале сидела Эллен. Её нос, её подбородок, её губы, её волосы, её стиль одежды, имидж! Затем Леда протянула ко мне какую-то штучку и объяснила:

— Это изменит твой голос в сторону голоса Эллен. Говори просто, естественно и ничему не удивляйся. Что касается твоего диктофона и камеры, он настраивается автоматически. Он будет включаться и фиксировать изображение каждый раз, когда к тебе будет кто-то подходить на расстояние ближе чем на два метра. То есть ты про него можешь забыть и расслабиться, особых действий он с твоей стороны не требует.

Эту штучку она закрепила на правой части моей шеи, под шарфом. Такую же в точности затем закрепила слева.

— Агент 001\7, вы полностью готовы!

— Леда, да ты виртуоз! — ещё раз восхитилась я и тут же прикрыла рот рукой. Эту фразу я произнесла в точности голосом Эллен! — Ну и ну… — прошептала я.

— Можешь выходить к коллегам!

Всё ещё не в состоянии привыкнуть к новому голосу, да и внешнему виду в целом, я спустилась на Рецепцию. Ром, Джейн и Пит уже ждали меня и тоже были переодеты с ног до головы. Джейн одета как колдунья: в зелёном платье, которое ей очень шло, в остроконечной шапке, а платье расшито декоративными цветами. Ром облачён в костюм мушкетёра, а Пит — в вампира. Прилизанные волосы, тёмные очки на глазах, чёрный плащ с красной подкладкой, а во рту — накладные клыки из магазина приколов. Словно он был избран стоять в сторонке и кровожадно на всех поглядывать. Когда я представила его в таком амплуа, сразу стало смешно. Взглянув на меня, ребята обомлели. У них у всех отвисла челюсть.

— Агент 007?! — удивился Ром, не до конца веря, что перед ним не Эллен.

— Вообще-то, 001/7, —сказала я, голосом Эллен. Который слегка дрогнул от неожиданности. Ух, мне бы освоиться, пока мы будем добираться до Города Весны!

— Готовы? Прекрасно! Обсудим ещё несколько деталей, — подошла к нам Аманда. — Присаживайтесь, у нас есть ровно десять минут.

* * *

Рэйчел очнулась. Глаз пока ещё не открыла. Очнулась от того, что услышала звук. Это был противный омерзительный деревянный неестественный смех, и относился он непосредственно к ней. Будто маленький чёртик сидел у неё над ухом и зло ухмылялся.

Она резко открыла глаза. И тут же вскрикнула в ужасе, прикрывая рот рукой. Прямо над ней остриём, направленным прямо в её сердце, прикреплена за рукоятку на потолке рапира. Стоило ей только опуститься ниже… Да, кстати, а на чём она держалась? На какой-то очень тоненькой ниточке. А может, это была паутина?

Это была та самая краденая рапира из Музея Дерва, за которой открылся шумный ажиотаж охоты. Пока девушка это поняла, она вдруг обнаружила, что юбка её почти до неприличия задрана, а её красивые тонкие длинные ноги по самые бёдра опутаны чем-то липким, склизким. Верёвками? Волосами? Когда она дотронулась до своих ужасных пут, она с ужасом обнаружила, что это паутина. На неё нахлынула паника, и она стала судорожно срывать со своих ног паутину. Ещё паутина опутывала часть её тела, за талию, привязывая таким образом к кровати. Рэйчел была в шоке, уразумев, что проспи она тут ещё немного, рапира, висевшая наверху, упала бы острием вниз и сделала бы из неё шашлык.

Кое-как избавившись от этой ужасной гигантской густой паутины, она осторожно сползла с кровати, на которой лежала, и осторожно на четвереньках опустилась на пол. Потом поднялась и огляделась, ничего не понимая. Через несколько секунд на неё всё же снизошло озарение, и она осознала, что она где угодно, но только не в доме Николаса Трейпила, где помнила себя последний раз.

Перед ней — тёмная комната. Все стены, окна и двери занавешены тёмным пурпурным бархатным занавесом, а в каждом углу в тройных канделябрах на крупных маленьких одинаковых столиках горели свечи. Кровать, на которой она лежала, находилась в самом центре. Над ней в качестве люстры и висела рапира короля Александэра, поблёскивая драгоценными каменьями эфеса.