Весенний Маскарад

И тут же одёрнула себя. Надо быть хладнокровной змеёй сейчас. Надо постараться выяснить, как давно Николас совершил такое страшное злодеяние: копался в её вещах! Сама Рэйчел, кстати, неоднократно копалась в вещах Николаса, пока он спал после страстных любовных утех. У Рэйчел всегда оставался запал и вдохновение обыскивать все полочки, шкафчики, коробки и сундуки в этом доме. Николас до сего момента не замечал, что у него пропало несколько довольно дорогих антикварных вещей, которые Рэйчел благополучно сбыла с рук. Девушка знала, что ей это сойдёт, потому что Николас бы в жизни не поверил, что она его способна ограбить. Он бы придумал что угодно, но только не то, что его любимый ангел содеял все эти кражи.

Сейчас она обескуражена. Впервые за много лет она вдруг почувствовала, что теряет почву под ногами.

— Ни-и-и-иколас, — сладко запела она, вплывая в гостиную. Свою сумочку преступница предусмотрительно засунула обратно в шкаф, где она и лежала.

Когда она вошла в гостиную, она второй раз растерялась и так и осталась стоять в дверях с разинутым ртом. Потому что в кресле восседал чужой человек, который совершенно не похож на Николаса. Магнитофон продолжал мурлыкать нежную пылкую песню о вечной любви, на столике рядом с креслом стояла та самая бутылка вина, которое Рэйчел хотела отравить для своего бывшего любовника.

Этот человек сидел там с достоинством короля, небрежно закинув икру ноги на коленку, и по-собственнически барабанил пальцами по подлокотнику. Он насмешливо исподлобья смотрел на пригвождённую к полу от изумления и испуга Рэйчел. Так именно смотрит подкрадывающийся всё ближе и ближе паук на муху, случайно попавшую в его паутину и сознавшую это слишком поздно. Его тёмные глаза прожигали всю подноготную мошенницы в упор. Девушка почувствовала, как у неё против её воли слабели ноги.

— А вы ещё кто такой?! — попытавшись разозлиться и возмутиться, спросила Рэйчел.

— Я — тот, кого уже много лет ищет полиция и даже Особый Отдел ГБРиБ. Я маньяк «Красивая Смерть», который похищает прекрасных девушек, после чего их никто не находит — даже их тел. И следующая моя девушка, которую я похищу в канун Весеннего Равноденствия в этом году, будешь ты, — вежливо объяснил неведомый пришелец. И добавил: — Ты, конечно, не совсем подходишь под мои стандартные критерии исчезающих девушек, однако муха ты отменная, и я вдоволь тобой полакомлюсь.

Голос его такой низкий, задушевный, с хрипотцой. Услышь его Рэйчел при других обстоятельствах — она бы обомлела от экстаза и тут же бы захотела заполучить этого субъекта в личные ухажёры. Однако ситуация сейчас, мягко говоря, не обычна.

— Вы… я сейчас закричу! Вызову полицию! Это дом моего друга! Что вы с ним сделали?! — начала распаляться Рэйчел.

Внезапно она почувствовала лёгкое касание сзади за свою спину и оглянулась, возбуждённо тараща глаза как дикая бешеная кошка. За ней стоял маленький мальчик, на вид лет девяти, светловолосый и красивый как принц. Глаза да и в целом его лицо были добрыми-добрыми. Прежде чем Рэйчел успела заново открыть рот, мальчик ответил на её выпад:

— Не закричите, тётенька. А пойдёте в дом уже моего друга. И мой друг кое-что сделает именно с вами.

Рэйчел хотела истошно завизжать, но не успела. Мальчик слегка подтолкнул её вперёд, ноги её подкосились, и она стала падать на пол, мгновенно теряя сознание.

Человек плавным и при этом молниеносным движением поднялся с кресла, подхватывая жертву на руки. Ребёнок, стоящий за ней, заметил:

— Фу, какая противная дохлая муха!

— Знаю, Паж, — с хорошо выраженным соучастием проговорил маньяк «Красивая Смерть». — Потерпи немного, скоро от неё ничего не останется. Но для проформы она должна хотя бы денёк побыть в моей паутине и как следует замариноваться.

Паж со знанием дела кивнул. Он полностью солидарен со своим другом. Они вынесли девушку в припаркованный рядом с домом Роллс-Ройс. Через несколько мгновений этот Роллс-Ройс газанул и уехал, и никто на Васильковой улице никогда его так и не увидел.

* * *

Мне снилась весна, почти идиллическая пасторальная картина: деревья и цветочки пели, птички распускались.

Деревья отчего-то пели песни, которые мы с Питом репетировали, из таинственного сборника, подаренного мне госпожой Блейтон. А птички распускались настолько симметрично, что у каждой из них появлялось восемь мохнатых лапок, и они расползались во все стороны, ища мух.

«У пауков и птиц, без сомнения, есть что-то общее. Они охотятся на мух», — подумала я во сне.

«Уже утро. Светлеет. Скоро совсем станет светло по утрам».

«Какой сегодня день недели? Не важно. Важнее — какая погода?!»

«Какая красивая мелодия. Дай мне шанс понять, как я люблю ве-е-ечность. Дай мне острие и кровь заката…»

«Закат… Нет, уже утро. Я сплю. Я во сне. У меня осознанное сновидение! Круто!»

«Птичка-паутичка схватила муху. Птица-паутица. Птиц-паук. Интересно, если бы Паук был птицей, то какой бы он был бы птицей?»

«Паук… Уж он точно мне снился»

«Утро. Будильник… Школа…»