Веселые поминки

После этого он вышел из моей квартиры, и я подумала, что скорее всего не увижу его никогда, как уже неоднократно случалось в моей жизни, вернее, в моей работе. Хотя разницу между этими понятиями с каждым годом я понимаю все хуже.

Чем бы стала моя жизнь без этой безумной работы, я не могу себе даже представить. Сначала работа дополнила и разнообразила мою жизнь, а потом как-то неожиданно подменила ее собой. Именно с этого момента я перестала воспринимать себя как Юлию Сергеевну и окончательно превратилась в Багиру. Такова, видно, моя судьба.

Так вот, я действительно думала, что никогда не увижу в своей жизни этого самого Койота, но через несколько часов он разбудил меня и от имени Грома категорически запретил выходить на работу в Комитет солдатских матерей и даже покидать собственную квартиру до особого распоряжения.

Я – человек военный и не привыкла обсуждать приказы, а любое распоряжение Грома для меня приказ, в какой бы форме оно ни прозвучало. Но на этот раз я действительно не очень понимала, чего он опасается, но, видимо, Грому, как всегда, было известно больше меня, и, выйдя из дома, я могла сильно навредить себе или делу.

Поэтому я порадовалась, что мой холодильник до отказа набит продуктами, которые я так и не успела израсходовать, и я провела несколько чудесных дней, деля досуг между койкой и кухней, на которой я изощрялась в изобретении новых экзотических блюд, иногда при этом достигая невероятных результатов.

Однажды ко мне заглянула соседка и рассказала, что во время командировки, а именно этим я объясняю ей свои периодические исчезновения, в мою квартиру заходила «какая-то вульгарная девица» и что они с мужем собирались вызвать милицию, но передумали и решили дождаться моего возвращения. Я поблагодарила ее за заботу и успокоила, сказав, что это была моя новая сотрудница, которая по моей просьбе заходила ко мне за какими-то документами.

Это домашнее заключение начинало действовать мне на нервы, и я обрадовалась, когда однажды утром мне снова позвонил Койот. Я подумала, что он хочет сообщить мне, что я могу наконец выйти на работу. Но он ошеломил меня совершенно неожиданным предложением. Оно заключалось в том, что я в течение часа (слава богу, что не трех минут) должна быть готова к отъезду. Через час он обещал заехать за мной и отвезти меня, ни много ни мало, в маленький пансионат под Москвой, в котором мне предстояло прожить не меньше пары недель.

И через час я действительно сидела в машине, на этот раз не в такси, а в удобном «Мерседесе» с темными стеклами, который увозил меня в этот неожиданный отпуск.

Пансионат и в самом деле оказался маленьким, его скорее можно было назвать загородным домом. Но он располагался в таком красивом месте, на опушке настоящего леса, и, главное, здесь собралась такая замечательная компания, что я совершенно не жалела, что приехала сюда.

Но самым большим сюрпризом для меня явился приезд Андрея Леонидовича Сурова, моего любимого майора, того самого Грома, по чьему распоряжению я оказалась в этом пансионате. Мы не виделись с ним тысячу лет и поэтому проговорили весь день и всю ночь напролет, а рано утром, к моему огромному сожалению, он уехал, и, прощаясь с ним, я не удержалась от слез. Он сделал вид, что этого не заметил, но мне показалось, что и сам был недалек от этого, как ни странно и даже невероятно это ни прозвучит.

За эти сутки он посвятил меня в тот грандиозный заговор, который был раскрыт не без моего участия, и только теперь я окончательно поняла его масштабы.

Не буду пересказывать всего, остановлюсь только на некоторых деталях, которые так или иначе связаны с теми событиями, о которых я уже рассказала.

И начну я, пожалуй, со Смысловского.

После того как он пришел в себя и понял, что потерял все, что составляло смысл его жизни, он пережил такое потрясение, от которого не может оправиться до сих пор. Его нашли на следующий день на развалинах собственного кабинета. Он сидел там на своем раскуроченном взрывом кресле, тупо уставившись в одну точку, и никак не реагировал на попытки привести его в чувство. Сейчас он находится под наблюдением психиатров, но надежд на полное восстановление сознания пока нет.

Что касается Харчеева и компании, тот взрыв был настолько сильным, что специалисты долго не могли понять, сколько же на самом деле человек содержалось в «секретных палатах». В конце концов удалось, по косточкам собрав все останки, определить, что в подвале погибли не пять и не семь, а шесть человек. Достоверно известно пока, что одним из них был, безусловно, Харчеев, второй – тот самый покровитель Харчеева, с поминок которого он отправился в институт Смысловского.

Личности остальных устанавливаются, и есть надежда, что со временем удастся идентифицировать каждый труп.