Веселое горе — любовь.

Привязав гирьку к веревке, Фрол Федотыч опустил свой снаряд в трубу и начал с таким рвением действовать им, что и Вовка и сам Фрол Федотыч через минуту стали совершенно черны.

Осмотрев с сожалением свой костюм, старик привалился к трубе и заснул. А Вовка скорее лег на крышу — и весь превратился в ухо.

И узнал очень важные вещи.

Генька Каменец кричал, что надо как следует проучить этих морских бродяг, которые чуть ли не из рук вырывают у них голубей, и что он сам, Генька Каменец, поведет своих людей в драку.

Остальные Акулы тоже кричали невесть что.

Потом, когда все немного успокоились, Генька сказал, что у него есть план. Завтра ровно в двенадцать его армия займет у реки возвышенность. Она будет теперь называться Синяя Высота. Так красивей.

Юнг вызовут туда на войну, и тогда он посчитается с ними полной мерой.

— Где будут мои главные силы — потом решу, — заключил гофмаршал, закрывая военный совет.

Вовка скорее разбудил дядю, довел его до дома и со всех ног кинулся к своим.

Выслушав сбивчивый доклад агента шесть-бе-два, Пашка пожал ему руку, снял со своей груди орден Большого Алого Крейсера, переделанный из старой медали «Русское фотографическое общество», и нацепил его на тельняшку Вовке Карякину.

Затем Совет занялся планом боя. На основе этого плана часть юнг должна была, быстро поужинав, отправиться на Синюю Высоту и заняться фортификацией.

Пашка Ким, вернувшись домой, живо взялся за суп, соображая, как лучше объяснить отцу, почему он, Пашка, не сможет ночевать дома.

— Пап, — наконец придумал он. — У нас завтра война, и я хочу с тобой посоветоваться...

Старый Ким поднял очки на лоб и посмотрел на сына.

— Война? — переспросил он. — Что вы не поделили?

Пашка в общих чертах рассказал о событиях последнего дня, ввернув в середину рассказа, что вынужден сегодня провести ночь вне дома.

— Ах, вон в чем дело! — усмехнулся отец, — Ну, что ж — иди. Раз пообещал товарищам, надо пойти.

Во дворе Пашку уже ждали, сгорая от нетерпения, братья Валерик и Кирилл Заварыкины и Ромка Ерохин — все из разных третьих классов.

— Мы прибыли, — таинственным шепотом сообщил Кирилл. — Что прикажешь, Паш?

— Покажите птиц.

Придирчиво осмотрев почтарей, Пашка снова посадил их в ящички.

Для участия в войне были отобраны самые лучшие голуби. Старого Баклана Валерик и Кирька забрасывали даже из соседнего города. И голубь никогда не задерживался в пути. Голубка Яга — длинная, несуразная, с большим наростом на клюве — тоже была превосходная птица. Когда Роман Ерохин выпускал ее в незнакомом месте, голубка, не делая круга, уходила домой.

У братьев в садке еще был молодой карьер, взятый про запас. Звали его неизвестно почему Гога-Магога, но Валька и Кирька уверяли, что он чисто русский и, значит, надежный почтарь.

Совет Старых Юнг долго обсуждал достоинства и недостатки голубей каждого мальчишки, прежде чем остановился на этих птицах.

— Вот что, — сказал Ким, возвращая садки, — воевать — так воевать. Вы будете сражаться в первых рядах. И только смерть может помешать вам выполнить долг.

— Только смерть! — дружно заверещали Ромка и братья.

Они уже превосходно знали свои задачи. Мальчишкам предстояло в составе пешей разведки подобраться к врагу и, обнаружив главные силы, выпустить почтарей с шифровками. Дежурные у голубятни немедленно поймают птиц и отнесут шифровки адмиралу. Только тогда, прочтя донесение, штаб решит, куда наносить главный удар.

На Совете Старых Юнг, правда, раздавались голоса, что было бы проще обойтись без птиц. Но и Ким, и Русин, и Голендухин горой стояли за голубей. Во-первых, война объявлена из-за них и участие почтарей в бою будет как бы символическим. Во-вторых, разведчиков могут убить, а голуби пройдут. Ну, и так далее.

— Спать! А утром все — в распоряжение начразведки Л. Гершмана, — приказал Ким.

Юные разведчики с неохотой отправились выполнять первую, скучную часть приказа. А Пашка пошел к главинжу.

Отец Ефима Русина — инженер Тракторного — сейчас был на заводе, и никто не мешал Фимке претворять свою идею в жизнь.

В ту самую минуту, когда адмирал входил в комнату главинжа, тот, подперев языком щеку, впихивал небольшое настольное зеркало в кусок водосточной трубы.

Трубу эту Фимка снял со стены своего дома, — не всю трубу, а только ее верхнее и нижнее колена. Дело в том, что, согласно учебнику физики Перышкина, Фалеева и Крауклиса, простейший перископ состоит из двух зеркал, расположенных на разном уровне и заключенных в трубу.

Конечно, окажись под рукой зеркала поменьше, можно было бы не разрушать трубу. Но Фимка шел на эту жертву, решив, что после боя он вернет ее на место. Если же война будет проиграна и юнгам нанесут решающий удар, то какая-то водосточная труба не будет иметь большого значения.

Закончив работу, Русин протянул Киму свое громоздкое сооружение и удовлетворенно вытер мокрый лоб.

Перископ оказался превосходным прибором. С любого конца он походил на букву Г, и, сидя на полу, через него можно было отлично видеть, что делается за окном.