Весельчаки, храни вас Бог!

МАКДАФФИ. Извини, но у меня такое впечатление, что я еще не договорил… (Пауза). И пусть все выглядит с точностью до наоборот, я, по крайней мере, кое в чем, реалист. Бог свидетель, не во многом. Мне нужен Джон Роуз, отчасти потому, что он – мелкая американская звезда и действительно станет приманкой, которая увеличит заполняемость залов, в чем мы крайне нуждаемся, но, прежде всего, потому что он блестящий, мощный актер. После меня он – самый одаренный из всех, с кем мне приходилось работать. Мне больно это говорить, но что есть, то есть. Я уже четверть века не могу сыграть правдоподобного Гамлета. Мы должны играть «Гамлета». Джек Койн – картонный Гамлет. Он – Лаэрт, пытающийся казаться Гамлетом. Джон Роуз – великолепный Гамлет. Я еще могу сыграть Отелло, пусть мне не очень-то и поверят, но Койн – такой отвратительный Яго, что мне иной раз хочется оставить Дездемону в живых и задушить его. Да, отклонение от сюжета, но в нескольких случаях меня так и подмывало это сделать. Проблема не в том, что он плохо говорит текст, но зрители просто ненавидят его, а пьеса захватывает, если мы любим Яго, и Отелло может показать себя в лучшем виде, если Яго ему под стать. Мне нужен Джон Роуз для Яго. Мне нужен Джон Роуз для Ромео, и для принца Хэла, и для других ролей. А поскольку этот ублюдок, можно сказать, держит меня за яйца, я должен брать и тебя. Тут и возникает главный вопрос: что мне с тобой делать? Надеюсь, ты не думаешь, что сможешь вальсировать здесь и…

МЭРИ МАРГАРЕТ. Я не собираюсь вальсировать или что-то там делать. Я никогда не утверждала, что я в этом сильна.

МАКДАФФИ. То есть ты согласна стирать костюмы, бегать за продуктами, следить за тем, чтобы Махони не напивался до бесчувствия и мог выйти на сцену, а также выполнять все мои мелкие поручения. Сможешь ты это делать.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Да. Думаю, что смогу.

МАКДАФФИ. Великая американская кинозвезда готова сбегать в магазин за чипсами?

МЭРИ МАРГАРЕТ. Я не великая американская кинозвезда. Просто снялась в нескольких фильмах. Я буду делать то, что требуется. Совершенно не возражаю. Просто не люблю, когда на меня кричат.

МАКДАФФИ. Об этом не волнуйся. Очень скоро оглохнешь, и тебя это перестанет волновать. А учитывая, что смотреть на тебя приятно, мы, скорее всего, будем выпускать тебя на сцену в роли фрейлин, детей, лесных нимф и прочих подай-принеси. Но без слов. В моей труппе говорящую роль ты не получишь. Это ясно?

МЭРИ МАРГАРЕТ. Я и в фильмах не говорила. То есть говорила, но никто меня не слышал. Совсем как в жизни.

МАКДАФФИ. Хватит о фильмах. Не хочу больше ничего о них слышать.

МЭРИ МАРГАРЕТ. Ладно. (Пауза). Я действительно не хочу никому доставлять хлопот.

МАКДАФФИ. Если доставишь, для тебя тут все закончится, и с ужасными последствиями. (Достает бутылку из-под хвоста чучела совы). А это, с другой стороны, будет и моим концом. (Пьет). Теперь слушай внимательно. Я намерен открыть тебе твою самую важную обязанность. (Оглядывается как заговорщик, подзывает ее к себе). Ты должна держать бутылки в разных тайниках, вроде чучела совы или в бутафорской отрубленной голове, чтобы у меня всегда была возможность глотнуть спиртного, если вдруг возникнет такое желание. Моей дочери не нравится, что я пью, она предпочла бы убить меня сама, без помощи алкоголя. Так что ты будешь обеспечивать меня спиртным. Это ясно?

МЭРИ МАРГАРЕТ. Полагаю, что да.

МАКДАФФИ. В таком случае, позволь поздравить тебя с началом блестящей карьеры. Теперь иди и очисти плевательницы. Быстро, пока я не передумал. (МЭРИ МАРГАРЕТ уходит. Макдаффи идет к сундуку, открывает, заглядывает