Читаем Весь в отца полностью

Утром вся школа знала об этом случае.

Со слов ребят, которые слышали, как Сизов попросил у Баландина ремешок, история эта стала известна всем.

Первым, кого встретил Баландин в этот день, был друг, верный почитатель его спортивного дарования и болельщик — Мишка. Он угрюмо, с презрением посмотрел на Баландина и сказал:

— Подло! Я тебе больше не друг! Это очень подло!

И, невзирая на негодующие протесты нянечки-гардеробщицы, сплюнул на пол и яростно растёр ногой.

Когда Баландин вошёл в класс, его встретило полное молчание. Но он чувствовал, что в этой тишине уже родились жёсткие и гневные слова осуждения. От них не удается весело отмахнуться. Они потребуют ответа.

<p>Вырвары</p>

Странное слово: вырвары! Оно кажется тебе, дорогой читатель, чужим и незнакомым. Откроем секрет его происхождения.

Однажды на площадке детского садика маленькие ребятишки посадили в землю саженцы берёзок и тополей. Малыши мечтали вырастить, здесь красивую тенистую рощу. Она и выросла бы, опекаемая заботами маленьких садоводов. Но вечером на площадку тайком проникли мальчишки из посёлка. Они вырвали саженцы, ободрали цветы на клумбах и ушли.

Так повторялось несколько раз. Ребятишки горько плакали. И нянечка, утешая их, сказала:

— Что поделаешь, дорогие ребятки! Живут в нашем, посёлке какие-то разрушители-злодеи! Настоящие варвары!

— Они не варвары, тетя Зина, а вырвары! — всхлипывала маленькая девочка, глотая слезы. — Раз они всё вырывают, — значит, они вырвары!

— Ну, пусть будут вырвары! — согласилась няня. — Ты только не плачь! Мы купим громадную собаку-овчарку, и она будет охранять нашу будущую рощу от вырваров.

И вот на другой день заведующая детским садиком привела большую свирепую овчарку. Она стала сторожить сад, и вырвары больше не появлялись.

Вырвары — это всё равно что грызуны или жуки-точильщики! Очень обидная и позорящая кличка.

Мы против кличек. Но эта пусть останется! Пусть тот, кто потерял совесть, носит кличку и краснеет от стыда, когда на него будут указывать пальцами: «Смотрите! Вот идёт вырвар!»

И пусть на дружинном сборе, когда председатель совета отряда будет отдавать рапорт председателю совета дружины, он скажет:

— Отряд в количестве тридцати пяти человек и двух вырваров построен!

И пусть они стоят крайними на левом фланге для всеобщего обозрения.

<p>Чайка</p>

Прикрыв глаза ладонью, Котька посмотрел на залив. Июльское полуденное солнце выткало на нём ослепительно сверкающие водяные дороги. Под лёгким ветерком они покрывались серебряной чешуйчатой рябью, то и дело меняли оттенки и уходили за голубовато-стальную кромку горизонта.

В ста метрах от берега виднелся песчаный кружок отмели. В её центре лежал высокий гранитный валун. Тёмная поверхность камня, отшлифованная сырыми балтийскими ветрами, казалась издали спиной огромного морского зверя, вылезшего понежиться на тёплом песке.

Друзей Котьки на заветном месте не оказалось. Но то, что он увидел, заставило его недовольно нахмуриться.

— Опять эта пигалица оккупировала наш остров! — пробормотал он, и его обветренное лицо, обсыпанное рыжими веснушками, побагровело от злости. — Повадилась. Ну погоди, я тебя отучу!

Котьке с его друзьями давно полюбился этот островок. Он находился вдали от пляжа. Подойти к нему вброд не составляло труда — вода была чуть выше колен. Но сразу за островком начиналась настоящая глубина, где можно было поплавать и понырять, не боясь наткнуться на усыпанное крупной галькой песчаное дно.

Всё пространство от берега до островка ребята давно оценили как удачное местечко для весёлого промысла: здесь большими стайками ходила серебристая уклейка, частенько удавалось поймать плотву, а то и зелёного с красными плавниками окуня. Но самой интересной была, конечно, охота на жирного морского угря. Камни, опутанные скользкой тиной и водорослями, были для него любимым убежищем.

Наловив рыбы, ребята обычно уходили на островок, устраивались на гранитном валуне и предавались мечтам. Их возбуждало море, его голубовато-свинцовые дали, еле приметные за горизонтом дымы невидимых кораблей, серые силуэты морских фортов. Иногда, при очень ясной погоде, словно выплеснутый в небо из глубины залива, появлялся Кронштадт. Но стоило береговому ветру тронуть верхушки сосен, погнать облака в море, как Кронштадт растворялся и исчезал, словно мираж.

Перейти на страницу:

Похожие книги