Весь Шерлок Холмс

– Ты писал другой! – воскликнула она. – Наверняка! Иначе зачем скрывать письмо от меня? Ты писал жене? Откуда мне знать, что ты не женат – ты, приезжий, никому не известный человек?

– Я не женат, Этти. Клянусь! Ты для меня единственная на свете женщина. Клянусь Крестом Господним!

Макмердо так побледнел от пылкой искренности, что она поверила ему.

– Так почему же не хочешь показать письмо?

– Клятва обязывает меня никому не показывать его, и как я не нарушил бы данного тебе слова, так не нарушу его и перед теми, кому дал обещание. Это дела ложи, и они секретны для тебя. А если я испугался, когда рука легла мне на плечо, то ведь это могла быть рука сыщика.

Этти почувствовала, что Макмердо говорит правду. Он обнял ее и рассеял поцелуями сомнения и страхи.

– Сядь рядом со мной. Трон для такой королевы неподходящий, но лучшего твоему бедному поклоннику не найти. Надеюсь в скором времени обрадовать тебя. Ну, теперь душа твоя успокоилась, верно?

– Как она может быть спокойна, Джек, если я знаю, что ты принадлежишь к преступному обществу, если могу узнать со дня на день, что тебя судят за убийство? «Ликвидатор Макмердо» – вот как назвал тебя вчера один из пансионеров. Это пронзило мне сердце, будто ножом.

– Такие слова нужно пропускать мимо ушей.

– Но они правдивы.

– Знаешь, дорогая, все не так плохо, как ты думаешь. Мы просто бедные люди и стараемся на свой манер добиться справедливости.

Этти обняла возлюбленного за шею.

– Уйди оттуда, Джек! Ради меня, ради Бога, уйди! Я пришла просить тебя об этом. О, Джек, смотри – я прошу тебя об этом на коленях. Умоляю, уйди от них.

Макмердо поднял девушку и начал утешать, прижав ее голову к своей груди:

– Право, дорогая, ты сама не знаешь, о чем просишь. Как я могу нарушить клятву и покинуть товарищей? Если бы ты понимала, как обстоят дела, то не стала бы просить об этом. А потом, как бы я даже при желании мог уйти? Неужели ты воображаешь, что ложа отпустит человека, знающего все ее тайны?

– Джек, я размышляла об этом. Я все спланировала. Отец скопил кое-какие деньги. Ему надоел этот город, где страх перед ликвидаторами омрачает нашу жизнь. Он хочет уехать. Мы вместе убежим в Филадельфию или в Нью-Йорк и будем там в безопасности.

Макмердо рассмеялся:

– Руки у ложи длинные. Думаешь, они не дотянутся до Филадельфии или Нью-Йорка?

– Ну, тогда на Запад, в Англию или в Германию, откуда отец родом, – куда угодно, лишь бы подальше от этой Долины Страха!

Макмердо вспомнил брата Морриса.

– Я слышу уже второй раз, что так называют эту долину. Тень ее как будто и вправду давит на кое-кого из вас.

– Она омрачает каждую минуту нашей жизни. Думаешь, Тед Болдуин когда-нибудь простит нас? Что сталось бы с нами, если бы он не боялся тебя? Если бы только ты видел выражение его темных, алчных глаз, когда они смотрят на меня!

– Черт возьми! Если увижу такое, то обучу его хорошим манерам! Но послушай, девочка, уехать отсюда я не могу. Поверь мне в этом раз и навсегда. Но если предоставишь мне найти для нас выход, я постараюсь изыскать способ с достоинством покинуть эту долину.

– Тут нет и речи о достоинстве.

– Ну-ну, тебе это кажется. Дай мне полгода, и я устрою все так, что уеду отсюда, не стыдясь смотреть в глаза людям.

Девушка рассмеялась от радости.

– Полгода! – воскликнула она. – Обещаешь?

– Ну, может, месяцев семь-восемь. Но по крайней мере до будущего года нас в этой долине уже не будет.

Большего Этти не смогла от него добиться, но и это было кое-что. Далекий свет рассеивал мрак ближайшего будущего. Она вернулась в отцовский дом более спокойной, чем была когда-либо с тех пор, как Джек Макмердо вошел в ее жизнь.

Макмердо предполагал, что ему, как члену ложи, будут сообщать о всех ее делах. Однако вскоре он узнал, что организация шире и сложнее, чем ему казалось. О многом не знал даже босс Макгинти. В Хобсонс-Пэтч, дальше по железной дороге, жил так называемый окружной депутат, обладавший властью над несколькими ложами, которые он капризно и своевольно держал в руках. Макмердо видел его лишь один раз – это был коварный, невысокий, похожий на крысу седой человек с неслышной походкой, бросающий на всех косые, злобные взгляды. Звали его Эванс Потт, и даже могучий босс Вермиссы питал к нему антипатию и страх, подобные тем, с какими огромный Дантон относился к тщедушному, но опасному Робеспьеру.

Однажды Скэнлен, живший вместе с Макмердо, получил записку от Макгинти. В нее было вложено письмо Эванса Потта, извещавшего магистра, что присылает двух знающих свое дело людей, Лоулера и Эндрюса, для выполнения задания в округе, однако в интересах дела их целей лучше не раскрывать. Позаботится ли магистр, чтобы они получили укромное пристанище до тех пор, пока не придет время действовать? Макгинти добавлял, что в «Доме согласия» они не останутся незамеченными, поэтому просил Макмердо и Скэнлена приютить незнакомцев на несколько дней в пансионе, где они жили.