Весь Шерлок Холмс

– Но это – обязательное условие, – сказал он. – Маленькая прихоть моей жены, а дамским капризам, как вам известно, сударыня, следует потакать. Значит, вам не угодно остричь волосы?

– Нет, сэр, не могу, – твердо ответила я.

– Что ж… Значит, вопрос решен. Жаль, жаль, во всех остальных отношениях вы нам вполне подходите. Мисс Стопер, в таком случае мне придется познакомиться с другими юными леди.

Заведующая агентством все это время сидела, просматривая свои бумаги и не проронив ни слова, но теперь она глянула на меня с таким раздражением, что я поняла: из-за меня она потеряла немалое комиссионное вознаграждение.

– Вы хотите остаться в наших списках? – спросила она.

– Если можно, мисс Стопер.

– Мне это представляется бесполезным, поскольку вы отказались от очень интересного предложения, – резко заметила она. – Не будем же мы из кожи лезть вон, чтобы подобрать для вас такое место. Всего хорошего, мисс Хантер.

Она позвонила в колокольчик, и мальчик проводил меня обратно в приемную.

Вернувшись домой – в буфете у меня было пусто, а на столе – лишь новые счета, – я спросила себя, не поступила ли я неосмотрительно. Что из того, что у этих людей есть какие-то причуды и они хотят, чтобы исполнялись самые неожиданные их капризы? Они ведь готовы платить за это. Много ли в Англии гувернанток, получающих сотню в год? Кроме того, какой прок от моих волос? Некоторым даже идет короткая стрижка, может, пойдет и мне? На следующий день я подумала, что совершила ошибку, а еще через день перестала в этом сомневаться. Я уже собиралась, подавив чувство гордости, пойти снова в агентство, чтобы узнать, не занято ли еще это место, как вдруг получаю письмо от этого самого джентльмена. Вот оно, мистер Холмс, я прочту его.

«“Медные буки”, близ Уинчестера.

Дорогая мисс Хантер!

Мисс Стопер любезно согласилась дать мне Ваш адрес, и я пишу Вам из дома, желая осведомиться, не переменили ли Вы свое решение. Моя жена очень хочет, чтобы Вы приехали к нам, – я описал ей Вас, и Вы ей страшно понравились. Мы готовы платить Вам десять фунтов в месяц, то есть сто двадцать в год в качестве компенсации за те неудобства, которые могут причинить наши требования. Да они не так уж и суровы. Моя жена очень любит цвет электрик, и ей хотелось бы, чтобы Вы надевали платье такого цвета по утрам. Вам совершенно незачем тратиться на подобную вещь, поскольку у нас есть платье моей дорогой дочери Алисы (ныне пребывающей в Филадельфии), думаю, оно будет Вам впору. Полагаю, что и просьбу занять определенное место в комнате или выполнить какое-либо иное поручение Вы не сочтете чересчур обременительной. Что же касается Ваших волос, то их действительно очень жаль: даже во время нашей краткой беседы я успел заметить, как они хороши, но тем не менее я вынужден настаивать на этом условии. Надеюсь, что прибавка к жалованью вознаградит Вас за эту жертву. Обязанности в отношении ребенка весьма несложны. Пожалуйста, приезжайте, я встречу Вас в Уинчестере. Сообщите, каким поездом Вы прибудете. Искренне Ваш

Джефро Рукасл».

Вот какое письмо я получила, мистер Холмс, и твердо решила принять предложение. Однако, прежде чем сделать окончательный шаг, мне хотелось бы услышать ваше мнение.

– Что ж, мисс Хантер, коли вы решились, значит, дело сделано, – улыбнулся Холмс.

– А вы не советуете?

– Признаюсь, место это не из тех, что я пожелал бы для своей сестры.

– А что все-таки под этим кроется, мистер Холмс?

– Не знаю. Может, у вас есть какие-либо соображения?

– Я думаю, что мистер Рукасл – добрый, мягкосердечный человек. А его жена, наверное, немного сумасшедшая. Вот он и старается держать это в тайне, опасаясь, как бы ее не забрали в дом для умалишенных, и потворствует ее причудам, чтобы с ней не случился припадок.