Весь Мегрэ. Том 1

Двое детей, живущих где-то на юге, носят имя Гру-Котеля и, возможно, унаследовали и кое-какие его пороки. Жена и дочь Этьена Но находятся сейчас здесь, в этом доме, и они едва ли смогли в эту ночь забыться во сне. Что касается Кавра, то его супруга, должно быть, по обыкновению воспользовалась отсутствием мужа – предвидя это, он был еще мрачнее обычного. Мегрэ сразу заметил, что с Этьеном Но за несколько минут, что он отсутствовал, произошла довольно резкая перемена. Только сейчас он рассказывал Мегрэ о своем преступлении, откровенно, как мужчина мужчине, поверял ему свои душевные муки, и вот, войдя в гостиную вместе с Кавром и Гру-Котелем, еще весь пунцовый от волнения, он, тщетно, правда, пытался принять независимый вид. "А ведь в нем есть что-то детское,подумал Мегрэ, – бедняга краснеет, как мальчишка". И он вдруг почувствовал себя школьным учителем, который только что отчитал ученика Этьена Но за неблаговидный поступок, а теперь пришли его однокашники и выжидающе смотрят на своего товарища, словно спрашивая: "Ну, как ты держался?" А держался он плохо. Не защищался. Плакал. И теперь думал, не остались ли у него на лице следы слез. Но Этьен не сдавался: пусть они считают, будто все прошло великолепно. Он засуетился, достал из буфета рюмки, налил всем арманьяка. В Мегрэ вдруг вселилось какое-то мальчишество: бывают моменты, когда человек не задумывается над своими поступками. Он подождал, пока все рассядутся, а затем вышел на середину гостиной, посмотрел на Ка-вра, на Гру-Котеля и сказал:

– Итак, господа, вы влипли!

И именно в этот момент, впервые за весь день, он сам стал "играть Мегрэ", как говорили в полиции об инспекторах, которые пытались подражать своему знаменитому патрону. С трубкой в зубах, засунув руки в карманы, Мегрэ то становился спиной к камину, то склонялся к нему и ворошил щипцами обуглившиеся поленья, что-то говорил, бурчал себе под нос, тяжелой, медвежьей походкой переходил от одного собеседника к другому, задавал вопрос и вдруг замолкал, сея тревогу.

– Мы с месье Но только что дружески долго беседовали. Я ему сказал, что решил завтра уехать в Париж, но, перед тем как расстаться, нам следует поговорить по душам. И мы поговорили. Месье Гру, почему вы вздрогнули? Кстати, Кавр, извините, что из-за меня вас вытащили чуть ли не из постели. Да, признаюсь, виноват. Ведь когда я позвонил нашему другу месье Альба-ну, я великолепно знал, что у него не хватит мужества прийти одному. Не понимаю, почему он в моем приглашении зайти к нам поболтать часок углядел какую-то опасность и за неимением адвоката привел с собой сыщика, благо тот оказался под рукой… Не так ли, месье Гру-Котель?

– Не я вызвал его из Парижа, – буркнул этот облезлый аристократ.

– Знаю. И не вы убили беднягу Ретайо^ведь в ту ночь вы случайно оказались в Ла-Роше-сюр-Йон… И не вы бросили свою жену, она сама от вас уехала. И не вы… Словом, все не вы… И ничего хорошего вы тоже никогда не сделали…

Гру-Котель, встревоженный тем, что неожиданно оказался в положении обвиняемого, умоляюще взглянул на Кавра, как бы взывая к нему о помощи, но тот, положив портфель на колени, обеспокоенно смотрел на Мегрэ. Кавр достаточно хорошо знал полицию и, в частности, своего бывшего коллегу, чтобы понять: вся эта инсценировка преследует определенную цель, после чего будет сделан вывод. К тому же Этьен Но ни словом не возразил комиссару, когда тот заявил: "Господа, вы влипли!" Так чего же еще он добивается?

А Мегрэ ходил взад и вперед, то останавливаясь перед каким-либо портретом, то подходя к двери в переднюю, то к двери в столовую, не переставая говорить, и Кавр даже подумал было, уж не тянет ли комиссар время в ожидании какого-то события, которое вот-вот должно произойти.

– Итак, господа, завтра я уезжаю, – говорил Мегрэ, – ведь все вы хотели этого… Между прочим, я мог бы упрекнуть вас и особенно Кавра, с которым мы давно знакомы, за такое недоверие ко мне. Вы же знали, черт побери, что я всего-навсего гость, да к тому же гость, принятый в этом доме наилучшим образом… Все, что здесь произошло до моего приезда, в конце концов меня не касается. Но вы, конечно, могли бы со мной посоветоваться… В каком положении сейчас месье Но? Да, он совершил преступление, тяжелое преступление… Но разве кто-нибудь подал на него в суд? Нет! Даже мать юноши заявила, что она, если можно так выразиться, удовлетворена…

Мегрэ нарочно как бы вскользь произнес эту ужасную фразу.

– Мы все здесь люди порядочные, воспитанные. Правда, ходят какие-то слухи, и можно было бы опасаться двух-трех неприятных свидетелей, но благодаря стараниям нашего друга Кавра и деньгам месье Но, а также пристрастию некоторых субъектов к спиртным напиткам эта опасность устранена. Ну, а кепку, которая, впрочем, и не могла служить достаточной уликой, Кавр, как я думаю, из предосторожности уничтожил. Не так ли, Жюстен?

Кавр вздрогнул, услышав свое имя. Все повернулись к нему, но он предпочел промолчать.