Весь Мегрэ. Том 1

Мегрэ молчит, и в этом есть нечто многозначительное. Следователь собирается прибегнуть к массовым методам розыска: поместить фотографию в газетах, размножить в тысячах экземпляров, раздать полицейским, жандармам, пограничникам…

– У меня нет мужниной фотографии.

– Полно! Я не прошу у вас ни большого портрета, ни хотя бы недавнего снимка. У вас же есть… ну, скажем, его паспорт.

– Последние тридцать лет мой муж не выезжал из Франции и паспорт не возобновлял. Паспорт наверняка потерян. Если вы не отыщете его в этой комнате, значит, его больше не существует.

Следователь переводит взгляд на Мегрэ. В глазах комиссара блеснул огонек, но чиновник этого не уловил, иначе он сразу же перестал бы суетиться.

– Мегрэ, передайте по телефону приметы Октава Ле Клоагена и немедленно объявите розыск.

Хорошо, хорошо. Мегрэ сделает все, чего от него хотят. Он-то догадывается, что подлинная драма развертывается не на улицах Парижа и не на границе.

Направляясь к телефону, висящему в прихожей, он чувствует на себе пристальный взгляд г-жи Ле Клоаген, замечает за одной из дверей фигуру Жизели и вспоминает… Вспоминает, как в такси блестел пот на лбу старика и капля его упала Ле Клоагену на руку.

Когда же это произошло? Тогда и только тогда, когда машина подъезжала к дому на бульваре Батиньоль.

Рядом с трупом на улице Коленкура, в комнате, еще забрызганной кровью, он не боялся. Был словно раздавлен, да, но не боялся.

И накануне, в кабинете Мегрэ на набережной Орфевр, с явным облегчением отнесся к перспективе ареста!

– Алло! Отдел розыска?.. Вы, Манью?.. Запишите приметы и распространите по обычным каналам… Человека задержать, где бы он ни появился, соблюдать при этом осторожность… Да, следователь настаивает, чтобы вы указали: «Особо опасен».

Манью на другом конце провода в полной мере оценил иронию этой фразы: он знает точку зрения Мегрэ на вмешательство судейских в уголовное расследование.

– Вы его упустили?

– Выходит, упустил.

Хозяйка квартиры стоит у него за спиной. Он оборачивается и так пристально смотрит женщине в глаза, что той не удается скрыть легкую нервную дрожь.

Даже на улице следователь не унимается:

– Я буквально холодею при мысли, что этот человек бродит где-то рядом, вооруженный и готовый на все, чтобы спасти свою шкуру. Согласитесь, Мегрэ, большое несчастье, что вашего инспектора понесло звонить. Убийца ведь был у нас в руках! Его бегство – признание в преступлении. А теперь… Вы к себе на Набережную?

– Не знаю.

– Что намерены предпринять?

– Тоже пока не знаю.

– Сильно вас это все расстроило, а?

Зачем возражать? Мегрэ молчит. Молчит даже тогда, когда к нему подходит удрученный Жанвье. И только позднее, за кружкой пива на террасе ресторанчика, напротив, буркает:

– Не переживай так, старина!

– Но ведь если будет скандал…

– Если ему суждено быть, он уже начался.

– Вы что-то придумали?

Мегрэ молчит. Набивает трубку, раскуривает, рассматривает догорающую спичку.

– Я все думаю, хватит ли у меня времени… – вздыхает он наконец, устало вытягивая ноги.

– На что, шеф?

– На то, чтобы съездить в Сен-Рафаэль.

– А послать туда никого нельзя?

Совершенно исключено. Инспектору можно доверить конкретное задание. Но как ему втолкуешь… Как прикажешь ему отправиться туда и любой ценой вынюхать там все, и, подобно собаке, роющейся в помойке, отыскать не кость, конечно, а ключ к тайне?

Вдруг Мегрэ оживляется. На одном из окон в доме напротив дрогнула штора. За комиссаром, через весь бульвар, следят женские глаза, и эти глаза, в свой черед, полны страха.

Что за мысль внезапно приходит ему в голову? Лицо в окне, за которым он наблюдал, исчезло, и Мегрэ заволновался.

– Беги в дом, малыш. Встань на лестнице, прямо у двери, и ни в коем случае не уходи. Плевать, что тебя увидят. Понял?

– А если одна из женщин выйдет?

– Пропусти. Но сам – ни с места. Убедившись, что приказ выполнен, Мегрэ проходит в ресторан.

– Телефон у вас есть?

Аппарат висит прямо в зале, поэтому в момент наплыва публики инспектор предпочел позвонить из закрытой кабины в одном из кафе на площади Клиши.

– Это ты, Люкас?.. Что?.. Нет, нет. Не важно, старина… Коль скоро так угодно господам из прокуратуры… Живо в машину… Да… На бульвар Батиньоль… Ресторан напротив… Жду.

Хозяин с любопытством смотрит на комиссара: он догадывается, кто это, и спрашивает себя, что привело полицию в их квартал.

– Алло, дайте мне Сен-Рафаэль… Номер не знаю… Господин Лариньян, адвокат… Это все, что мне известно… Вызов срочный, полиция.

Кружка, еще кружка. Когда дают Сен-Рафаэль, на столике стоят уже четыре блюдца.

– Алло!.. Говорит его прислуга… Нет, сударь… Да, сударь… Хозяина нет… Что?.. Да, сударь, он должен быть на молу – он там всегда занимается живописью… Откуда звонят?.. Из полиции?.. Хорошо, сударь, сейчас же иду.

Мегрэ представляет себе, как она выскакивает из светлой комфортабельной виллы и под солнцем Лазурного берега, вдоль которого сверкают белые пятна парусов, устремляется на поиски адвоката – любителя живописи, чей расставленный на молу мольберт окружен кучкой зевак.

– Что будешь пить, Люкас? Хозяин, две кружки.