— Мне просто нужна кое-какая информация, мисс Уитни, только и всего. Мне известно, что вы работаете в суде, и, поверьте, я не стал бы втягивать вас во все это, однако в настоящий момент ваш отец, по моему убеждению, является главным подозреваемым в одном очень громком деле. — Фрэнк выразительно посмотрел на нее.
Они сидели в крохотной гостиной. Следователь достал записную книжку. Кейт сидела совершенно прямо на краешке дивана, пытаясь сохранить спокойствие, но пальцы ее то и дело взметались к тонкой цепочке на шее, скручивая и запутывая ее в маленькие узелки, крошечные центры тревоги.
— Судя по тому, что вы сказали мне, лейтенант, у вас почти ничего нет. Если б я была прокурором, ведущим это дело, я, пожалуй, не нашла бы оснований даже для выдачи ордера на арест, не говоря про предъявление обвинений.
— Может быть, да, а может быть, и нет.
Фрэнк следил за тем, как она теребит цепочку. На самом деле он пришел сюда не за информацией. Пожалуй, сейчас ему было известно о Лютере Уитни больше, чем его дочери. Но он должен заманить ее в ловушку. Потому что, пришел он к выводу, это будет не что иное, как ловушка. Расставленная на другого человека. К тому же какое ей дело? У него стало легче на душе от мысли, что на самом деле Кейт все равно.
— Но я расскажу вам кое о каких любопытных совпадениях, — продолжал Фрэнк. — Отпечаток пальца вашего отца обнаружен в фургоне фирмы, занимающейся чисткой ковров, который, как нам известно, приезжал к Салливанам незадолго до убийства. Достоверно установлено, что Лютер Уитни побывал в доме, в той самой комнате, где было совершено преступление, незадолго до этого. Это подтверждают два свидетеля. Также достоверно известно, что ваш отец устроился на эту работу, назвавшись вымышленным именем и по чужому номеру карточки системы социального страхования. И еще нельзя сбрасывать со счетов то, что он исчез.
— У отца были судимости, — глядя следователю в глаза, сказала Кейт. — Скорее всего, он не сказал о себе правду, поскольку опасался, что его не возьмут на работу. Вы говорите, он исчез. А вам не приходило в голову, что он мог просто куда-нибудь уехать? Даже бывшие преступники устраивают себе отпуск.
Профессиональный судебный работник, она поймала себя на том, что защищает своего отца — немыслимое дело! В голове стрельнула резкая боль. Кейт рассеянно потерла виски.
— Еще одно любопытное открытие — ваш отец был близким другом Ванды Брум, горничной Кристины Салливан, с которой та была в доверительных отношениях. Я проверил: после условно-досрочного освобождения из тюрьмы Филадельфии ими занимался один и тот же сотрудник полиции. Судя по отзывам, все эти годы они поддерживали между собой связь. Готов поспорить, Ванда знала про сейф в спальне.
— И что с того?
— А то, что я поговорил с Вандой Брум. У меня не осталось сомнений, что ей известно об этом деле гораздо больше того, что она сообщила нам.
— Так почему вы не допросите ее, вместо того чтобы тратить время на меня? Быть может, она сама совершила это преступление.
— В момент убийства Ванда Брум находилась за границей, что подтверждает добрая сотня свидетелей. — Фрэнк остановился, чтобы откашляться. — И я больше не могу ее допросить, потому что она покончила с собой. Оставив записку, в которой сожалеет о содеянном.
Встав, Кейт устремила невидящий взгляд в окно. Ей показалось, что ее стягивают холодные путы.
Фрэнк подождал несколько минут, молча следя за ней, гадая, что она должна чувствовать, выслушивая обвинения в адрес человека, который дал ей жизнь, после чего бросил ее. Осталась ли у нее любовь к нему? Следователь надеялся, что не осталась. По крайней мере, с профессиональной точки зрения. Как отец троих детей Фрэнк сомневался, что это чувство можно убить, какими бы страшными ни были обстоятельства.
— Мисс Уитни, с вами всё в порядке?
Кейт медленно отвернулась от окна.
— Мы можем продолжить где-нибудь в другом месте? Я проголодалась, а дома ничего съестного нет.
В конце концов они оказались в том самом заведении, где Джек встречался с Лютером. Фрэнк жадно набросился на еду, однако Кейт ни к чему не притронулась.
Следователь вопросительно посмотрел на ее тарелку.
— Вы сами выбрали это заведение, и я решил, что вам нравится, как здесь кормят… Знаете, не сочтите это за обиду, но вам не мешало бы немного поправиться.
Кейт наконец посмотрела на него, грустно усмехнувшись.
— Значит, вы по совместительству консультант по здоровому образу жизни?
— У меня три дочери. Старшей шестнадцать, очень решительная девушка, и она убеждена в том, что толстая. Я хочу сказать, весит она сто десять[24], а ростом почти с меня. Если б не румяные щеки, я бы решил, что у нее анорексия. А моя жена… Господи, она вечно сидит то на одной диете, то на другой. Поймите меня правильно, выглядит она замечательно, но, наверное, есть какой-то идеал, к которому стремятся все женщины.
— Все женщины, кроме меня.
— Ешьте на здоровье. Вот что я каждый день твержу своим дочерям.