Вервольф

— Я? Ну… я, — смешался тёмник. — Как это… Караульная смена…Служба так сказать… — оправдываясь, промямлил он. Внезапно до него дошёл смысл сказанной ею фразы. — Вы любите лиса? Юр — это ведь тот молодой лис, что пропал два дня назад? И вы его любите?

Вместо ответа Вирта ткнулась лицом в его широкую грудь и зарыдала ещё громче.

— Ну, что вы, не нужно… — бормотал Ивыч, несмело поглаживая её по голове. — Всё утрясется, поверьте старому дураку.

«Вот-вот, дурак и есть, — с облегчением подумал он. — Эк, чего вообразил! Размечтался… Кто же это так подшутил надо мной?» Тёмник неожиданно для себя почувствовал укол разочарования: он уже свыкся с мыслью, с ощущением, что кем-то любим… И хотя это ощущение было для него неожиданным, пугающим, противоречивым — оно всё же льстило его самолюбию, и согревало его суровую солдатскую душу. Старику стало немного обидно за себя и чуточку жаль, что это волшебное чувство развеялось в одночасье…

— Вы мне поможете, Ивыч? — поднимая заплаканное лицо, спросила Вирта. — Правда, поможете?

— Конечно же, помогу, — успокоил её дрок. — Иначе для чего ещё существуют старые болваны? Разве я могу отпустить вас одну, ночью, пусть даже и с таким вооружением, — по-отечески улыбнулся он, заметив небольшой арбалет.

Вирта смущённо запахнула плащ.

— Вот только, эррина, уж коли вы решили вооружиться, то следует привести оружие в боевую готовность. Может так случиться, что потом у вас уже не будет на это времени. Болты-то захватили? — невольно переходя на привычно-назидательный тон осведомился он.

— Два, — растерянно прошептала Вирта.

— Негусто, — насупился старик, ловко взводя арбалет. — Стрелять-то умеете? Не думаю, что это понадобится, но в ночном городе всякое может произойти, тем более теперь, — вздохнул он. — Куда, кстати, вы собрались?

— В порт, — твёрдо сказала девушка.

— Ну, что ж, в порт, так в порт, — согласился Ивыч. — Только уговор — слушаться меня! Иначе никаких поисков!

— Договорились, — сквозь слёзы улыбнулась Вирта. — Я буду само послушание!

* * *

День четвёртый.

двенадцатый час после Полуденной службы.

"… — Знаешь, мне иногда бывает так страшно и так одиноко, что хочется забраться в самый дальний и тёмный угол и тихонько выть, так, что б не спугнуть тишину, что расстилается вокруг меня. Я всегда знала, что встречу кого-то вроде тебя, но я не знала, что ты будешь таким… Я не знала, что твои глаза всегда будут оставаться холодными серыми льдинками, и только уголки твоих губ иногда будут чуть подрагивать, когда тебе захочется улыбнуться… Ты действительно одиночка. Почему я не могу без тебя — и с тобой таким тоже не могу? Зачем всё это? Ах, если бы все было по-другому…

— Свершившееся не терпит сослагательного наклонения, Хелен. Никто не знает, почему всё случается именно так, а не иначе. Судьба, вероятно…

— Ну почему всё так грустно и нескладно, а? Ты ведь умный, ты ведь всё знаешь, скажи мне, почему?… Почему в душе моей нет покоя?

— Это жизнь, Хелен…

— Почему ты не нашёл меня иначе, чем так, как ты это сделал? Ну почему ты не нашёл меня хоть чуть-чуть раньше? Почему ты нашёл меня именно той зимой? Ты был так хорош в сказках, которые ты мне рассказывал, что мне захотелось поверить, что твои сказки — про меня. А ты — ты даже пальцем не пошевелил, даже не попытался удержать меня рядом… Брал за руку и уводил в дождь, и показывал свои любимые уголки города и кабачки… А потом приводил обратно, и давал свои шерстяные носки, и кутал в свой меховой плащ, и согревал горячим вином, и мы сидели у твоего камина, и говорили ни о чём и обо всём… Вернее — я говорила, а ты молчал и слушал, молча слушал — и чуть улыбался про себя…Ты слушал меня, молчал и чего-то ждал… Выжидал, словно охотник! Мне было тепло с тобой. Потом стало жарко. А теперь — холодно. И пусто, будто с холста стёрли несколько мазков краски…

— Я сознательно стёр их, Хелен. Пусто — зато не больно. Я приношу несчастье и боль. Тебе — не хочу. Я достаточно причинил боли, и теперь просто пытаюсь уберечь тебя…

— Винс, Винс… как ты можешь уберечь меня от того, о чём не имеешь представления? И что стоит за словом «боль»? Позвать, поманить, приголубить, приручить… и обмануться, прогнать, избавиться?

— Неоправдавшиеся надежды. Примерно так…

— Но ведь невозможно знать, как и что сложится… не понимаю…

— Возможно.

— Как?

— Я знаю себя, Хелен…

— Тебе проще меня отпустить, чем любить и этим убить…

— Да…

— Тебе самому не страшно? Скольких ты убил, Винс?

— Многих…

— Я знаю, что умру без тебя, но медленно умирать рядом с тобой это ещё страшнее… Я знаю, что в тебе нет любви. Но я знаю, что в тебе есть страх. Он одинаков у всех живых — страх смерти… Ты сказал мне однажды, что всё сложно. Помилуй Шаур, Винс… Не сложнее, чем не умереть на войне.

— Я много раз умирал, и это не страшно. Я знаю. Я готов. Я не боюсь. И не умереть на войне — это оказывается вовсе не сложно. А умереть — вовсе не страшно. Нужно просто не бояться умереть…