Вервольф

— Я счас тебе эту рыбу знаешь куда засуну?! У меня приказ! Понял ты, осьминог драный?! В обход! Все в обход! — пытаясь перекричать толпу, просипел офицер.

Кучер бесцеремонно дёрнул его за рукав. Первец мгновенно развернулся и железной хваткой сграбастал наглеца.

— Ты куда свои ручонки тянешь, кусок дерьма?! — прорычал он. — Да я тебя сейчас…

Он внезапно осёкся, разглядев цвета камзола слуги. Тот довольно осклабился — подобная реакция людей ему была не в диковинку.

— Господин внешний министр желает проехать, и побыстрее! — нагловатым тоном заявил он.

Стражник с ужасом представил себе, что произойдёт с толпой, вздумай он освободить проезд для кареты. Он мгновенно покрылся потом, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.

— Никак нельзя, — почти извиняясь, пробормотал он. — К тому же, дальше всё равно не проехать там… — он махнул рукой куда-то вперёд и что-то сказал. Его последние слова заглушил очередной рёв толпы.

— Что?! — переспросил кучер.

Первец выругался в бессильной злобе и, повернувшись, прокричал:

— Зонг, остаёшься за меня! Дальше, дальше от рогаток толпу держите! Эй ты, новенький, как там тебя… Марн? Алебарду-то повыше подними! Что, ручонки устали?! Не хватало ещё, чтобы ты кому-нибудь ухо отрезал, дубина деревенская! — Он повернулся к слуге. — Веди к карете, сам всё объясню господину министру.

Эрр Новидж тем временем стал понемногу раздражаться. Задержка была совсем некстати: перед тем как ехать во дворец, он намеревался завезти рабыню в свой охотничий замок. Эту ночь, надо сказать восхитительную во всех отношениях, он провёл в доме своего личного лекаря, который умел держать язык за зубами хотя бы потому, что его там не было последние пятнадцать лет. Однако, это было лишь временное пристанище, и утром перед министром встала проблема: куда пристроить свою новую игрушку. Ну, не везти же её к себе в дом? И дело было даже не в мегере, которую он последние десять лет называл женой, а в том, что само существование рабыни должно было остаться в тайне. Закон Грайвора был непреклонен: в королевстве кому бы то ни было запрещалось владеть рабами. Святой Шаур в своём писании провозгласил всех людей свободными, и нарушивший его волю тотчас объявлялся еретиком. Исключение допускалось лишь в отношении салийцев, которые придерживались иной веры, но и они были не вправе убивать либо увечить своих рабов, пока те находились в пределах королевства. В этом отношении подарок посла был весьма и весьма опасным. Новидж не сумел совладать со своими страстями: он принял подарок — и тем самым, пожалуй, впервые в своей жизни, рискнул по-настоящему. Впрочем, в королевстве ходили слухи, что некоторые благородные благополучно владели рабами на протяжении многих лет. Для этого достаточно было держать их где-нибудь взаперти, подальше от любопытных глаз, например — в загородном поместье. Риск в этой ситуации тоже был довольно велик, однако, проведя ночь в объятиях маленькой искусницы, Новидж пришёл к мысли, что он был вполне оправдан. Внешний министр слегка шевельнул пальцем, и салийка немедленно встрепенулась.

— Что желает господин? — немного сглатывая на салийский манер гласные, спросила она.

— Не называй меня господин, — приказал Новидж.

— Хорошо, хозяин, — склонила голову рабыня.

— И хозяином тоже не называй, во всяком случае, когда мы не одни.

Изящные брови вопросительно изогнулись, и на детском личике отобразилось неподдельное удивление.

— Обращайся ко мне… — Новидж наморщил лоб, пытаясь придумать что-то нейтральное. — Обращайся ко мне — дядюшка, — вдруг припомнив слова барона, сказал он. — А я буду называть тебя племянницей или просто по имени. Поняла?

Рабыня неуверенно кивнула.

— И вообще, знаешь что, — Новиджа вдруг осенило. — Я запрещаю тебе говорить с кем-либо в моё отсутствие. Ты не должна…

Снаружи постучали. Он приоткрыл дверцу. Возле кареты навытяжку стоял стражник, судя по бляхе в чине первеца.

— Первец Тендж, господин внешний министр! — представился он.

— Меня не интересует твоё имя, солдат, — раздраженно бросил эрр Новидж. — Меня интересует, когда я смогу, наконец, проехать!

— Это невозможно, господин внешний министр. Я…

— Что?! — взревел Новидж. — Да я тебя, стервеца, в колодки закую! Я тебя…

— Господин внешний министр, — стражник побледнел, — в связи с последними событиями по приказу канцлера все подходы к салийскому посольству оцеплены. Велено никого не пропускать до особого распоряжения. Там дальше, — он махнул рукой в сторону площади, — в оцеплении стоят дроки. Они не только рогатки на дороге поставили, но еще и медвежью желчь разлили, так что лошади всё одно там не пройдут, даже если я вас пропущу.

— С какими такими последними событиями, Кхур тебя забери?

— Как, неужели вы ничего не знаете? — изумился первец. — Сегодня ночью был убит посол салийской империи барон Ямин.

— К-как убит? — заикаясь, переспросил Новидж.

— Подробностей не знаю, господин внешний министр, но нам строго-настрого запрещено пропускать кого-либо к посольству.