Вервольф

Внезапно она с беспощадной ясностью осознала, что Ивыч убит — убит давно и навсегда, убит по-настоящему — грубо, жестоко, невосполнимо и безвозвратно, а вовсе не так эффектно и красиво, как «убивали» его заигравшиеся принцессы. Сердце девушки захлестнула скорбь, вслед за которой накатило отчаяние и жалость к себе. Вирта чувствовала, что в Грайворе творится что-то странное и страшное, что исчезновение Юра, странное поведение Вейджа и предательское убийство Ивыча — звенья одной цепи, но она не понимала, что творится, и могла лишь ощущать ужас происходящего; ужас перед которым была бессильна.

Когда в дверь тихонько постучали, девушка даже не вздрогнула. Она безразлично смотрела, как поворачивается массивная литая ручка и бесшумно открывается тяжёлая створка.

В дверном проёме стоял человек, которого она менее всего ожидала — и хотела бы — увидеть. Эрр Жубер шагнул внутрь. На его лице играла хищная улыбка.

Глава 17

День пятый

шестой час после Полуночной службы

(по Грайворскому времени)

Зайдите в любой портовый кабак, и вы услышите множество историй и легенд, повествующих о штормах, морских разбойниках и страшных чудовищах. С каждой кружкой пива, выставленной благодарным слушателем, волны, сметающие всё на своём пути, будут становиться всё выше и выше, разбойники — свирепее, а чудовища — чудовищней. Но стоит вам спросить о Туманном призраке, и в кабаке сразу станет тихо. Пьяный боцман, что буквально пару мгновений назад был не в состоянии даже налить себе пива, не расплескав его по столу, поглядит на вас исподлобья совершенно трезвым взглядом, затем молча расплатится за дармовую выпивку и также молча вразвалку потопает к выходу. За ним, один за другим, потянутся к дверям остальные посетители, и, вскоре, вы останетесь в кабаке совершенно один. Хмурый хозяин вспомнит, что у него закончилось пиво, и вам ничего не останется, кроме как поднять свою задницу и покинуть столь «гостеприимное» заведение.

О Туманном призраке не говорят — о нём молчат. Ни один моряк после встречи с ним не вернулся на берег. Странно, да? Свидетелей нет, а о призраке все знают. Впрочем, как это — нет свидетелей? Если окажетесь когда-нибудь в портовом городе, дождитесь полнолуния и прогуляйтесь на самую дальнюю пристань. Пока вы будете идти по узким припортовым улочкам, удивляясь, почему именно в эту ночь на улицах так пустынно, вас будут сопровождать испуганные и немного сочувствующие взгляды из тёмных окон. А потом вы услышите чей-то страшный вой, и ваши ноги вдруг откажутся идти дальше. Если у вас собой фляжка с вином или с чем покрепче — пейте не раздумывая, иначе с места не сдвинетесь. Шаг за шагом, словно по вязкому болоту, вы будете медленно идти к пристани, ощущая, как протяжный вой рвёт вашу душу, пока не увидите на самом краю пирса одинокую женскую фигуру в черном плаще. И вот тогда вы замрёте, не в силах сделать больше ни единого шага. Вы будете смотреть и слушать, понимая, что с каждым мгновением этот вой вытягивает из вас годы жизни, но ничего сделать не сможете. Спустя некоторое время вы станете различать отдельные слова и вскоре поймёте, о чём плачет женщина. Она плачет о своем ребёнке и молит Туманного призрака вернуть ей дитя. А утром на пристани найдут мёртвое тело ещё одного незадачливого простака, который захотел услышать песню вдовы призрака. Песню одной из тех, что остались в живых после встречи с ним, но заплатили за это слишком дорогую цену…

За миг до того, как корабли со страшным грохотом сошлись бортами, Араш положил правую руку на фальшборт и слегка расставил ноги. Гнездо содрогнулось от удара и загудело, заскрежетало ворчливо, словно свирепый зверь, предвкушающий кровавое пиршество. В воздух взметнулась хищная стая абордажных крюков и сразу вслед за этим на палубу жертвы хлынула первая волна атакующих.

Старый вампир слегка прищурился, и по его лицу скользнула едва заметная улыбка. Он был доволен: сегодня кровь обещала быть горячей. Араш уже забыл, когда в последний раз мясо оказывало сопротивление. Обычно, большинство из тех, кому выпало несчастье оказаться на пути Гнезда, не раздумывая бросались за борт, и только единицы сражались до последнего вздоха, даря сынам ночи упоение тропой крови. Впрочем, самых отчаянных смельчаков вампиры никогда не убивали на поле боя. Это было бы слишком расточительно, учитывая, что в мрачных трюмах Гнезда, куда не мог проникнуть ни один луч света, с нетерпением ожидали своих «кукол» младшие, или, как их называли в Гнезде — слепые.

За спиной раздался предупредительный шорох, и старый вампир качнул головой, разрешая наставнику зрячих говорить.

— С кровью, тебя Араш, — почтительно произнёс наставник.

— И тебя, Итан, — ответил старик. — С горячей кровью, — добавил он, продолжая наблюдать за боем.