Верум

Она ведет нас обоих в заднюю часть дома, в свою комнату. Она маленькая и темная, завещанная разноцветными тканями, мистическими символами и безвкусными украшениями, окутанная зеркалами, ловцами снов и звездами.

Я потрясена и останавливаюсь, глядя на все это пышное зрелище.

Она замечает выражение моего лица и пожимает плечами.

- Я – Рома, - произносит она, в виде объяснения. При виде моего пустого выражения лица, она вздыхает, - Романэ. Цыганка. Я не стыжусь этого.

Она держит голову высоко, подбородок вверх, и я вижу, что ей далеко не стыдно. Она гордиться.

- Вам и не следует, - слабо уверяю ее я. – Это ваше наследство. Оно очаровательно.

Она удовлетворена ответом, идеей, что я не смотрю на нее сверху вниз из-за того, кто она.

Ее темные глаза повествуют историю, и мне они говорят, что она знает больше меня. Что она, может, знает обо мне даже больше, чем я сама.

Это безумие, знаю.

Но, видимо, теперь я сумасшедшая.

Сабина подводит меня к бархатному стулу и мягко в него усаживает. Она бросает взгляд на Дэера.

- Оставь нас, - тихо говорит она ему. – Теперь она со мной. С ней все будет в порядке.

Он медлит и смотрит на меня. И я киваю.

Со мной все будет в порядке.

Думаю.

Он незаметно ускользает.

Сабина шуршит рядом и пока она этим занимается, осматриваюсь. На столе возле меня, раскинуты карты Таро, выложенные в странную конструкцию, как если бы я прервала гадание.

Я задыхаюсь, потому что здесь что-то витает в воздухе.

Что-то мистическое.

Через минуту Сабина сует мне в руки чашку.

- Пей. Это мелисса с ромашкой. Он приведет в норму твой желудок и успокоит тебя.

Я не пристаю к ней с расспросами, откуда она знала, что я была расстроена. Это должно быть, было написано у меня на лице.

Я мелкими глотками потягиваю напиток, и через секунду, она поглядывает на меня.

- Лучше?

Я киваю.

- Спасибо.

Она улыбается, и ее зубы – страшные. Я отвожу взгляд, а она роится в шкафу. Она извлекает свой приз и вручает мне коробку.

- Принимай это на ночь. Он поможет тебе уснуть. – Я вопросительно на нее поглядываю, и она добавляет, - Дэер рассказал мне.

Я беру коробку, на которой нет товарного знака, и она кивает.

- У твоей мамы были проблемы со сном. И так же у нее бывали нервные припадки.

Сабина никак не может знать, что мой «нервный приступ» включает в себя галлюцинации и голоса, так что я просто улыбаюсь и благодарю ее.

Я снова поглядываю на ее стол.

- Сабина, а вы гадалка? – Кажется странным произносить эти слова серьезно, но старуха не колеблется.

- Я читаю карты, - кивает она. – В один прекрасный день, я прочту и твои.

Не знаю, хочется ли мне знать, что они скажут.

- А вы читали карты Дэера? – импульсивно спрашиваю я, и не знаю зачем. Сабина поглядывает на меня, ее черные глаза понимающие.

- Этот мальчик не нуждается в предсказании будущего. Он пишет свое собственное.

Я понятия не имею, что это значит, но киваю, будто знаю.

- Теперь с тобой все будет хорошо, - говорит она мне, ее выражение лица мудрое, и я понимаю, что верю ей. У нее успокаивающая натура, нечто, что умиротворяет атмосферу вокруг нее. Я не замечала этого раньше.

- Мама никогда не упоминала о вас, - бормочу я, поднимаясь на ноги. – Я нахожу это странным, поскольку она, должно быть, вас любила.

Сабина отводит взгляд.

- У твоей мамы не было счастливых воспоминаний отсюда, - спокойно отвечает она. – Но я знаю ее сердце.

- Хорошо, - неуверенно произношу я, зависнув на пороге. Сабина кладет руку на мое плечо.

- Если я снова тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

Я киваю, и потом ухожу. Уходя, я чувствую пристальный взгляд Сабины, но сопротивляюсь желанию обернуться.

Вместо этого я сосредотачиваюсь на том, насколько лучше я себя чувствую после Сабины, насколько гораздо спокойнее.

Может быть, в чае был валиум.

Заходя в комнату, я решила, что должно быть, я все это выдумала. Я плохо спала. Мой разум сыграл со мной злую шутку, как это бывает с разумом, когда он лишен сна.

Очевидно.

Вот и объяснение.

Я поднимаю руку, чтобы убрать за ухо волосы, и замираю.

Мои пальцы пахнут гвоздиками и лилиями.

ГЛАВА 11

Веревки связывают меня, не дают подняться, сдерживают, впиваются в меня.

Я извиваюсь и кручусь, но от них не освободиться.

Мой разум свертывается спиралью, раскалывается, трескается, разбивается на миллион спутанных кусочков.

Свет попадает внутрь, освещая, но здесь нет истины. Есть только бред и головоломки.

Я не могу понять.

И

Не

Уверена

Что

Хочу

Понимать.

- Помогите! – кричу я. Но мой голос эхом раздается по коридорам, проходам и комнатам. Здесь никого нет, кроме меня, и я одна, и это мой наихудший страх.