Versipellis

Оборотень-альфа по имени Арес тяжёлыми шагами разрубал тишину в зоне одиночных камер. Он слышал, что заключённый Алекс хотел ему что-то сказать, возможно, даже что-то важное, что не мог сообщить при человеке на допросе. Но ему нельзя было задерживаться. Одно неудачное решение и он сам мог оказаться другом в полосочку, смотрящим на небо в клеточку. Такова судьба всех волков, которых отобрали на государственную службу. От них не требовали ума, лишь их нечеловеческую силу. А лишнее внимание к другим оборотням сразу же расценивалось как саботаж. И тот факт, что он смог так далеко продвинуться по службе, никак не изменил отношение руководства и даже людей сослуживцев к нему. Выйдя из режимного корпуса, Арес направился к административному зданию, чтобы сдать амулеты, перевоплотиться и, наконец-то, уйти на заслуженные выходные. Луна была практически полной и сила, что сдерживалась адуляром, уже практически выплескивалась через край. Каждые двадцать девять — тридцать дней город превращался в зону отчуждения: беспрерывно звучали сирены, амулеты в домах, магазинах, зданиях государственной важности и всех прочих, за ночь расходовали столько энергии, сколько не тратили за весь месяц. Оборотни с первой по вторую ступень обязаны были находиться на территории интернатов, третья — являться в социальные центры наблюдения, чтобы под прицелом провести несколько часов в своей естественной среде, а на четвертой и пятой уже можно было оставаться в городе. Единственное отличие было в том, что жильцы социальных квартир обязаны были оставаться в промежуточной фазе воплощения, что поддерживалось амулетами. Многие предпочитали уходить в центры, ради возвращения своей природной форму и чтобы их собственная, ограниченная искусственно, энергия не разорвала их тела в ночь полной луны. Арес был оборотнем четвертой ступени, но он никогда не оставался в городе — выезжал в оцепленный участок леса.

Альфа сдал амулет. Ещё несколько минут его тело коробило, то обрастая шерстью и ломая суставы, то вновь превращая его в прямоходящего. Пятнадцатичасовой рабочий день в промежуточной ипостаси не мог пройти без побочек, но он уже к этому привык.

— Нормально? — скучающе спросил дежурный, человек, один из немногих, кто относился к нему равнодушно.

— Вполне, — выпалил Арес, переводя дыхание и отвернувшись от собеседника.

— Раздевалка свободна. И забери, наконец, белье с сушилки, весь отдел стесняешь, — сказал он с неловким смешком.

— Уж извините, — вымученно улыбнувшись, ответил оборотень и прошел в следующую за дежурной, каморку.

Облачившись в спортивный костюм, альфа вышел с территории следственного изолятора, помахав охранникам на вышках. Людям и невдомёк, какая сила воли нужна была волку, чтобы оставаться в теле человека даже за полтора дня до полнолуния. Это напоминало замкнутый круг: если энергии мало, то ты будешь волком, обычным животным, если же её больше — нормальное количество, то ты уже мог воплощаться, но если она бьёт через край, то, хочешь не хочешь, а вновь станешь на четыре лапы и будешь грызть собственный хвост от переизбытка этой силы.

Социальная квартира встретила привычным запустением. Уже прошло больше года с момента, как Арес покинул общежитие для оборотней, отобранных на силовое направление, но своё временное пристанище он так и не довел до ума: тут и там стояли коробки с прорезанным скотчем, посреди комнаты валялся матрас без простыни, а на кухонном столе возвышалась единственная приличная вещь — электрический чайник, купленный с первой зарплаты. Заварив лапшу, он разломал капсулу "Сытный центрально-европейский кабан — адреналин 2 из 5" и, без особого аппетита, принялся жевать. Мысли лезли самые отвратительные, как он не старался отвлечься. То, о чем рассказал бета Алекс было возмутительно, бесспорно, однако, Арес бы никогда не позволил себе, даже в абстрактных размышлениях, ввязываться в такую сомнительную историю. Если бы не одно "но"… Оборотень достал из куртки бумажник. С ламинированной фотографии на него смотрели пронзительные голубые глаза. Этот снимок он вырезал из досье дела № 155 оборотня без ступени Виктории, которое, спустя всего месяц вялого расследования, отправили архив, где он проходил практику. Когда Арес открыл тоненькую пожелтевшую папку, скрываясь в подсобке с фонариком, взгляд его выцепил фразу, которая ни дня не выходила у него из головы: "Признана без вести пропавшей". С непримиримой тоской он смотрел на неё, пока доза адреналина растворялась в крови. Стукнув по столу, он вышел в комнату и стал собирать минимальный набор вещей, нужный в центре наблюдения.