Перед Вероникой стояла невысокая полноватая женщина в университетской толстовке Беркли, которая была велика ей на пару размеров. Волосы у нее были покрашены в медный блонд, но уже были заметны корни – темно-русые с легкой проседью. По ее опухшим покрасневшим глазам и по влажному помятому лицу было видно, как много ей пришлось плакать. Она слабо, робко улыбнулась Веронике и отступила в сторону.
– Вы частный детектив? – Ее голос был тонким и немного детским. – Я мама Хейли, меня зовут Марджи.
– Да. Я Вероника Марс. Соболезную, что вам приходится проходить через такое, миссис Деуолт, – Вероника протянула ей руку.
Марджи посмотрела на ее ладонь невидящими глазами. Вероника уже готова была неловко опустить руку, когда мать Хейли стиснула ее своей рукой и покачала головой.
– Простите, ради бога. Я так устала. Проходите.
Ее взору предстал люкс размером с небольшую, но роскошную квартиру, декорированную в красно-серой гамме. Главная комната совмещала в себе гостиную и некое подобие кухни, которые разделял круглый обеденный стол. За ним сидел высокий бородатый мужчина во фланелевой рубашке и пил кофе. Когда Марджи пригласила Веронику в номер, он едва поднял на нее свои покрасневшие глаза, погруженный в собственные мысли. По пресс-конференции, которую они дали на прошлой неделе, Вероника узнала в нем Майка Деуолта, отца Хейли.
Молодой человек лет двадцати двух – двадцати трех развалился на алом диване, уставившись в плазменную панель телевизора на стене. Он был самым крупным из всех, мускулистым и широкоплечим, с уже наметившимся пивным животом и преждевременно оформившейся небритой челюстью. На колене у него лежал пульт, но он был поглощен передачей о природе, где на экране жилистый британец стоял по пояс в мутной реке, рассказывая, как терапоны разделываются со своей добычей. На другом краю дивана сидела девочка-подросток с нескладными конечностями, длинными тусклыми русыми волосами, безжизненно повисшими вокруг лица. Ее внимание было сосредоточено на дырке на колене ее джинсов, которую она дотошно расковыривала пальцами.
– Это частный детектив, – сказала Марджи. Лишь ее муж поднял глаза и коротко кивнул в знак приветствия. – Мисс… Март, вы сказали?
– Марс, – Вероника встала рядом с кухонным столом и обвела взглядом комнату. – Но зовите меня просто Вероника.
На краю стола она заметила включенную цифровую рамку. Там, медленно растворяясь в следующем, замкнутым циклом сменяли друг друга фотоснимки. Маленькая Хейли катится на розовом велосипеде. Хейли лет десяти со скобками на зубах и с грязной челкой, прилипшей ко лбу. Хейли играет на флейте, судя по всему, в церкви. Снова Хейли, уже старше, в выпускной мантии и шапочке. Она выросла в красивую девушку с темными волосами и светлой непринужденной улыбкой, которая поразила Веронику своей открытостью и беззащитностью.
– Это частный детектив, – повторила Марджи громче. Девочка подняла глаза и сразу вернулась к дырке на джинсах. Молодой человек даже глазом не моргнул.
– Выключи уже этот чертов ящик! – крикнул, взорвавшись, Майк Деуолт.
Молча, не спеша парень поднял пульт и выключил телевизор, как раз когда кадр сменился крупным планом мощной рыбы, остервенело бросающейся на добычу. Экран погас.
На какой-то момент тишина в комнате как будто материализовалась. Марджи закрыла лицо руками. Вероника обратила внимание, что ее ногти были покрыты небесно-голубым лаком, который сейчас уже потрескался и облупился. Вероника решила, что Марджи – типичная самопровозглашенная «клевая» мамаша, из тех, которые считают себя лучшей подружкой своей дочери.
Когда Марджи убрала руки от лица, она выглядела собраннее, ее дыхание стало ровным и спокойным. Она указала на диван.
– Это Элла, младшая сестра Хейли. А это мой пасынок Крейн.
Элла подтянула колени к подбородку. Крейн выпрямился и посмотрел на Веронику темными карими глазами, меряя ее взглядом.
Вероника поставила сумку на пол и уселась в мягкое кресло лицом к ним обоим.
– Как вы тут держитесь?
– Да как. Переживаем за сестру, – взгляд Крейна переметнулся на Марджи, которая села наискосок от Вероники. Может, это просто его реакция на стресс, но Крейн был весь как натянутая струна от кипящей внутри энергии. Он беспрестанно дергал коленом, и, хотя руки он вежливо держал сложенными на коленях, костяшки пальцев у него побелели. – Ну, мне она только сводная сестра, – продолжал он. – Но я волнуюсь не меньше других.
Вероника достала из сумочки записную книжку и открыла на чистой странице. Она пощелкала ручкой и записала: