Вероника Марс

Еще несколько минут Лэмб покрутился перед камерами, пока журналисты не потеряли к нему интерес. Когда они стали расползаться, Лэмб уже собрался восвояси, как вдруг заметил Веронику. Его глаза сузились.

– А ты что тут делаешь?

Ей на ум пришло около сотни остроумных ответов, но в кои-то веки она решила придержать язык за зубами. Она выдавила улыбку, которую с большой натяжкой можно было назвать вежливой.

– Я надеялась задать несколько вопросов Вилли Мерфи…

Но Лэмб уже отрицательно мотал головой.

– И думать забудь, Марс. Даже если бы я хотел тебе разрешить, а я не хочу, – Мерфи не принимает посетителей, – он ухмыльнулся. – К тому же сомневаюсь, что он захотел бы с тобой разговаривать. Нельзя сегодня обвинить человека в похищении и убийстве, а завтра звать его на чашку кофе.

– Я не… Я даже не знаю, чему здесь возразить в первую очередь, так что я не буду утруждаться, – она посмотрела на него с досадой. Все же надо было воспользоваться остроумным ответом. Тогда я хотя бы осталась бы довольна собой.

– А теперь, если ты позволишь, мне нужно побеседовать с юным мистером Деуолтом о его поведении, – он в очередной раз самодовольно ухмыльнулся, повернулся, кивнул Оксману и скрылся в здании.

– Придется им принять парня. Они не могут просто закрыть на это глаза, – доверительно сообщил Оксман. Он зевнул, показывая ряд пожелтевших от кофе зубов. – Вы все еще работаете над делом?

– Да, работаю. По крайней мере, пока не выясню, что случилось с Авророй и Хейли.

Он поправил воротник. Вероника заметила пятна пота у него под мышками.

– Лучшее, что вы можете сделать ради безопасности самих девочек, это отступить и дать нам делать нашу работу, – он понизил голос. – Люди в картелях не играют в игрушки. Я-то знаю, я работаю с этим контингентом больше десяти лет.

– Так вы думаете, они у Миленио?

– Я этого не говорил, – его взгляд метнулся по стоянке. Вероника удивилась, как одно лишь слово «Миленио» заставило его задергаться. – Я не знаю, кто похитил Хейли Деуолт, и, откровенно говоря, знать не хочу. Но вот что я вам скажу. Три часа назад Мерфи отказался от общественного защитника. Теперь его интересы представляют «Шульц и партнеры».

– «Шульц»? Это же крупная фирма. И недешевая, – она нахмурилась. – Как только Вилли Мерфи может себе их позволить?

– Вот именно, – он ткнул пальцем в воздух.

Может, Слоник ошибался? «Шульц и партнеры» были солидной фирмой, и не так-то просто было заручиться их поддержкой, даже если ты мог себе это позволить. Для этого нужны были связи и статус, а, насколько ей было известно, у Вилли Мерфи даже дома своего не было. Кто-то позаботился о его защите, кто-то весомый. Вопрос в том, хотели ли Эдуардо и Рико прикрыть убийство и похищение, или они защищали его по какой-то другой причине?

– Конечно, не мне давать вам советы, но что бы вы ни решили делать, делайте это с осторожностью, – Оксман потер пальцами нос и вздохнул. – Одного из моих коллег в прошлом году похитили в Оахаке. Он работал над делом и бесследно исчез. Так что они не гнушаются расправляться с так называемыми экспертами, чтобы мы не лезли в их дела, – он пожал плечами. – И вы окажете нам всем услугу, если подождете, пока девочки не вернутся домой, прежде чем заваривать новую кашу.

Он направился в сторону парковки, и в этот момент ей в голову пришла одна мысль.

– Вы случайно не в курсе, как звали общественного защитника, от которого он отказался?

Оксман развел руками.

– Точно не помню. Как я понимаю, он был из недорогих и местных, – он задумался ненадолго. – Мак-что-то-там.

Вероника расплылась в улыбке. Бинго.

Глава 25

Когда Вероника приехала к Скоттам, поднялся ветер. Он гнал по небу редкие облака, и деревья тихонько перешептывались, ловя каждое его дуновение своими листьями. Она взяла с пассажирского сиденья «БМВ» розовую коробку и медленно подошла к их крыльцу.

Вероника не сразу вспомнила, какой сегодня день. Это случилось, только когда она оставляла третье сообщение подряд на автоответчик Клиффу МакКормаку.

– Мне нужно с тобой поговорить. Это очень срочно. Сегодня воскресенье, двадцать третье марта, три часа дня. Перезвони мне.

Она повесила трубку, и произнесенное вслух число загорелось в ее сознании. 23 марта, день рождения ее матери.