Читаем Верный раб полностью

– Ну, я тебе сказал свое, а ты мне без денег на глаза не показывайся. Знать ничего не хочу, а деньги чтобы были… слышал?.. Да язык держи за зубами, чтобы вторая свечка не вышла…

Пришлось Савелью пуститься на разные аферы. Обошел он всех тугих людей, которые тайно давали деньги под заклад и большие проценты, обошел еще более тугих заимодавцев, выдававших ссуды под двойные векселя, своих раскольничьих стариков и старушек, скопивших на смертный час разные крохи, – везде взял, везде просил и унижался, и все это было сейчас же проиграно. Пришлось закладывать брильянты и золотые вещи Авдотьи Мироновны, а за это досталось бы вдвойне, и от Тараса Ермилыча и от Мирона Никитича. Но и этого было мало: Поликарп Тарасыч требовал все новых денег. Когда все статьи таким образом были исчерпаны, у Савелья опустились руки: денег взять было негде. Но в минуту такого глухого отчаяния людей озаряют иногда неожиданно счастливые мысли: верный раб Савелий вспомнил про верного раба Мишку – вот у кого должны быть деньги. Старик Савелий слыхал, что Мишка ссужает верных людей и что он же дал новому караванному Сосунову на первоначальное обзаведение. Не откладывая дела в долгий ящик, Савелий отправился в генеральский дом.

– Ну, што, милаш, скажешь? – спрашивал Мишка. – Зажил с лица-то? А меня генеральша полирует пуще прежнего.

Попросить денег с первого слова было неудобно, и Савелий долго мучил благоприятеля всевозможной околесиной, пока самому не надоело. Когда он, оглядевшись, заговорил о деньгах, Мишка отчаянно замахал руками. Какие у него деньги?.. Что и выдумают добрые люди!.. Нашли денежного человека… Когда Савелий рассказал свое горе начистоту, Мишка задумался.

– Што бы тебе к первому бы ко мне прийти? – понял он. – Может, я нашел бы подходящего человека… У самого-то у меня нет денег – известное наше жалованье: четыре недели на месяц получаем. Да притом и то сказать, сколько ни добудь, все деньги проиграете Смагину… Вот еще человек навязался, подумаешь!.. К нам он теперь зачастил и все больше с моей генеральшей разговоры разговаривает…

Верный раб Мишка оказался гораздо проще, чем предполагал Савелий, – поломавшись в свою волю, он сразу отвалил три тысячи да еще без векселя, а просто на честное слово. Было выговорено всего одно условие, именно, что Мишка вручит деньги лично Поликарпу Тарасычу, когда тот прикажет. К фамилии Злобиных Мишка чувствовал какое-то рабское доверие, не то, что к Сосунову: что значат его гроши при злобинских миллионах? А когда Тарас Ермилыч умрет, ведь все миллионы достанутся Поликарпу, – он не забудет Мишкиной выручки. В назначенный день и час Мишка явился в злобинский дом с деньгами, и Поликарп Тарасыч принял его очень вежливо и даже собственноручно подал стакан водки.

– Что же ты мало денег принес? – проговорил он, не считая пачку ассигнаций. – Такими пустяками не стоило тебя беспокоить…

– Все, сколько есть, Поликарп Тарасыч…

Конечно, и эти деньги постигла та же участь, как и добытые Савельем раньше. Потребованный в злобинский дом вторично, Мишка заперся: нет больше денег, и конец тому делу.

– Что же я буду делать, дурак ты эдакий? – спрашивал Поликарп Тарасыч.

– Не могу знать-с…

– Ведь мне нужны деньги до зарезу, – понимаешь?

– Попросите у Ардальона Павлыча: у них теперь большие тысячи.

– Попроси-ка у него сам… Ну, все это вздор!..

Поликарп Тарасыч прошелся по комнате несколько раз и, схватившись за голову, заговорил:

– Несчастный я человек, Миша… И нет меня несчастнее во всем Загорье! Все меня считают за богатого: единственный злобинский наследник, женился на миллионщице, а я должен просить денег у халуя. Камень на шею да в воду – вот какая моя жизнь, Миша!

– Што вы, Поликарп Тарасыч! Какие вы слова выговариваете?.. Просты вы очень, а тут лютый змей навязался…

Пожалел верный раб Мишка миллионного наследника за его простоту и еще дал денег, но это уж было в последний раз: у самого Мишки ничего не оставалось.

А Смагин продолжал все ездить в генеральский дом и теперь бывал часто у одной генеральши, если генерал куда-нибудь уезжал. Даже случалось как-то так, что Смагин точно знал, когда генерала нет дома. Впрочем, для проформы он всегда спрашивал в передней вытягивавшегося в струнку Мишку:

– Генерал дома?

– Никак нет-с, Ардальон Павлыч…

– Гм… как же это так?.. – вслух раздумывал Смагин и потом решал: – Ну, доложи генеральше.

Но Мишке и докладывать не приходилось, потому что Мотька уже выскакивала на верхнюю площадку лестницы и кричала:

– Пожалуйте, Ардальон Павлыч… Ее превосходительство просили вас пожаловать к ним.

Перейти на страницу:

Все книги серии Уральские рассказы

Лес. Психологический этюд
Лес. Психологический этюд

Впервые под названием «Фомич» рассказ напечатан в журнале «Де­ло», январь, 1887 г., за подписью «Д. Сибиряк». Автор неоднократно менял наименование рассказа. Как свидетельствует небольшой отрывок ранней его рукописи (хранится в ЦГАЛИ), первоначальное название про­изведения было «На Мочге». Здесь же хранится отрывок рукописи под заглавием «В лесу». На первом листе рукописи: «Дмитрий Нарнсисович Ма­мин. Москва. Тверской бульвар, д. Ланской». Рукопись рассказа, назван­ного «Лес», находится в Свердловском областном архиве. Заголовок «Лес» написан сверху, над зачеркнутым «В лесу». На первом листе почерком автора: «Дмитрий Наркисович Мамин. Москва, Тверской б., д. Ланской». В конце рукописи авторская пометка: «10 декабря 1886 г. Екатеринбург». При жизни писателя перепечатываілся во всех изданиях «Уральских рассказов».При подготовке четвертого издания (1905) была опущена пятая, заключительная, глава, в которой описывалась смерть Фомича.Печатается по тексту: Д. Н. Мамин-Сибиряк «Уральские рассказы», издание четвертое, М., 1905, т. III.

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк

Проза / Советская классическая проза
Родительская кровь
Родительская кровь

Впервые напечатан в журнале «Вестник Европы», 1885, JSfe 5. При жизни автора перепечатывался в составе «Уральских рассказов». Руко­пись хранится в Свердловском областном архиве. В конце рукописи рукою Мамина-Сибиряка сделана надпись: «12 декабря 84 г. Екатерин­бург».Печатается по тексту: Д. Н. Мамин-Сибиряк «Уральские рассказы», издание четвертое, М., 1905, т. III.Автор предполагал напечатать очерк в «Русской мысли», но редак­ция отклонила его, мотивируя отказ тем, что он якобы не соответствовал профилю журнала.При подготовке к третьему изданию «Уральских рассказов» автор внес в текст изменения и сокращения. Из очерка исключен отрывок, резко осуждающий так называемую буржуазную «цивилизацию». После слов: «Над городом N висело целое облако пыли, окрашенное розовым огнем заката» — было: «Навстречу попадались пьяиые чиновники, где-то пиликали гармоники, в каждой улице была непременно портер­ная — этот единственный отпрыск европейской цивилизации, пробивший­ся к нам на Урал. Такие портерные, обязательно снабженные сомнитель­ными девицами в качестве женской прислуги, служили самыми грязными притонами, развращавшими преимущественно городскую молодежь. По сравнению с этими логовищами старые кабаки представляют собой чуть не отрадное явление».Рассказ «Родительская кровь» вызвал положительную оценку В. Г. Короленко, отметившего «'Поразительный запас творческой силы» Мамина-Сибиряка и его способность создавать живые, правдивые образы, очерченные «верно и сильно», точно высеченные из уральского камня. Трезвость и ясность ума Мамина-Сибиряка Короленко противопоставил «туманному, слякотному нытью» буржуазных писателей и субъективист­ским произведениям либерально-народнических беллетристов. «У Мамина- Сибиряка,— писал Короленко,— бывают растянутости, длинноты, но ни­когда не бывает благодушных глупостей, и если он нарисует картину, как «родительская кровь» побуждает сына отдать себя на служение «миру» — то к этой картине относишься, как к отрадному факту, а не как к благо­душному измышлению» (Письмо В. Г. Короленко И. Г. Остроумову. «Ого­нек», 1958, № 7, стр. 24).

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк

Проза / Русская классическая проза
Переводчица на приисках
Переводчица на приисках

Впервые напечатан в журнале «Вестник Европы», 1883, № 4, с подзаголовком «Рассказ из жизни на Урале». При подготовке рассказа к перепечатке в четвертом томе «Уральских рассказов» (М., 1902) МаминСибиряк переработал произведение, сократил некоторые сцены и эпизоды, произвел стилистическую правку, изменил его подзаголовок. В письме Д. П. Ефимову от 25 апреля 1901 года он предлагал изменить название произведения: «….рассказы «Fussilago farfara» нужно назвать просто «Мать-мачеха», а рассказ «Переводчица на приисках» просто «На прииске». (Письмо не опубликовано. Хранится в Рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина.)В сборнике «Повести» (М., 1902) «Fussilago farfara» напечатана под названием «Мать-мачеха», (но рассказ «Переводчица на приисках» появился в четвертом томе «Уральских рассказов» под старым наименованием. Остается неизвестным, отменил ли сам Мамин-Сибиряк свое предложение или недостаточно внимательный издатель не учел это предложение автора. Мамин-Сибиряк неоднократно жаловался на невнимательное отношение издателя к четвертому тому «Уральских рассказов». Получив первую корректуру, он писал Д. П. Ефимову: «Вы не можете себе представить, как Вы меня огорчили первой же корректурой 4-го тома «Уральских рассказов». Я ее сегодня посылаю Вам посылкой нечитанную, потому что ни печать, ни верстка, ни формат не подходят к формату, печати и шрифту первых трех томов «Уральских рассказов»… Согласитесь, что невозможно издавать разномастные книги под одним заголовком». (Письмо Д. П. Ефимову, 30 июня 1901 года. Не опубликовано. Хранится в Рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина.) По выходе тома автор еще раз высказал свое недовольство внешним видом издания. «Вы даже не сохранили обложку первых трех томов», — писал он Ефимову 9 февраля 1902 года.Печатается по тексту: Д. Н. Мамин-Сибиряк «Уральские рассказы», т. IV, М., издание Д. П. Ефимова (1902).

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк

Проза / Русская классическая проза

Похожие книги