Вернувшийся из навсегда

– Мне терять нечего, – ворчал Хотрис, старавшийся отойти от груды диковинных трубок и тускло мерцающих потоков к дальней стене. – Сколько у меня там тех воспоминаний… Но ощущения – тоже гадостные. Такое со мной было, перед тем как подлый Купидон Азаров отправлял меня на смерть в специальном кресле… Кстати, Лав, ты бы тоже отошёл подальше! Мне как-то не светит с тобой вновь общаться, когда ты станешь по уму двенадцатилетним.

– Сам ты…малолетка! – беззлобно отозвался великан на своего приятеля, и в каком-то раздражении пытаясь расшатать торчащие из устройства стержни. – Что за напасть?!

– Эй, осторожнее! – осадил его неуместный энтузиазм граф Дин. – Вдруг эта гадость сейчас взорвётся? Или молнией тебя приголубит?

– Напугал какой-то молнией…

– Может, чего и похуже…

– Да и вообще, чего мы с этим хламом деликатничаем? – Раздражённый баюнг отступил в сторону и стал готовить свой автомат. – Пяток выстрелов бронебойно-разрывными – и нет проблемы!

Дмитрий бросил ощупывать какие-то выступы в виде рычагов и с удивлением воззрился на коллегу:

– Скажешь такое! Думаешь, окончательно испортив эту штуковину, избавимся от проблем? Как бы не так! Наоборот, они останутся, а потом перерастут с годами в смертельные. Вдруг кто-нибудь ещё такие же ловушки построит? А потом нас же и станет ловить, изменяя наши прыжки, и уничтожать? Это же нечто совершенно отличное от тех устройств, которые использовал Крафа от ловли своих оппонентов-ортодоксов.

– Ну да… совершенно иная структура компоновки блоков и характер поля…

– Ну вот. Значит, нам надо вначале всё это изучить, выработать контрмеры, а уже потом думать, уничтожать или нет. Если некие уроды ещё многие тысячи лет назад сумели создать подобное, то до чего эти вражины могли додуматься к нашему времени?

После такого вопроса настроение падает, а самочувствие только ухудшается. В самом деле пренеприятнейшая картинка вырисовывалась. Некто, охотящийся на Торговцев, создал такую платформу и сумел её с горой породы забросать в подпространство. Потом подкрался к Опорной Станции (сумев её найти там, где сами Торговцы не подозревали о наличии чего-то подобного!), умудрился пройти её пассивную защиту и приклеиться посредством расплавленной породы к днищу. Затем производит порчу хранилищ топлива, создавая утечку ценного вещества, используя его для собственных, низменных целей. После чего особыми лучами видоизменяет параметры прыжка, делая конечной целью любого перемещения по здешнему адресу – именно озеро, которое формирует айкаб. Ну и создаёт условия, при которых тот же айкаб (или как он у неведомого врага назывался) становится практически бессмертным.

Кто мог такое сотворить? Почему? Где он сейчас? Чего достиг за это время? Готов ли к войне? Или спрятался и выжидает? А может, вымер или самоуничтожился?

Вот для ответов на эти и сотни подобных вопросов по данной теме и следовало устройства не уничтожать, а изучать, исследовать, разгадывать основу их воздействия. И понятно, что самим здесь не справиться. Придётся вновь спешно приглашать к сотрудничеству Трибуна Решающего, просить у него несколько исследовательских групп да и своих учёных привлекать.

– Кстати, как раз Крафа и должен стать оператором со вторым номером, – припомнил Светозаров. – Вот пусть он и занимается зачисткой и изучением своего рабочего места…

– Так, может, я за ним смотаюсь? – тут же предложил свои услуги Хотрис, так и стоящий у дальней стеночки.

– Сами ещё отсюда не выбрались! – напомнил ему с раздражением Шу’эс Лав. – И, скорей всего, любой твой прыжок дальше, чем на десять-двадцать метров, окажется в озере с янтарём.

– Правильно, – подтвердил граф. – Поэтому все усилия направляем на поиски средств отключения этой гадости.

– А если не найдём? – кривился юный герой словно от головной боли. Похоже, ему, не имеющему сильного иммунитета и большого опыта, приходилось хуже всех.

– Вот когда не найдём, тогда и начнём уничтожать айкабов, – решил командир группы. – Всех до единого! Прямо в их прозрачных сталагмитах. А пока мы тут копаемся, сударь Тарсон, углубляйся вон в тот широкий проход и бди там на повороте.

Похоже, там молодому коллеге в самом деле стало чуточку полегче, да и делом вроде как остался занят. А вот его старшим товарищам пришлось покорячиться в поте лица. Лишь через полтора часа они кое-как скумекали, что откуда идёт, где что перекрывается и как вообще эту махину с вечным реактором можно как-то частично приостановить. Агрегаты, сбивающие настройки перемещения, отключили, и только после этого появились верные ощущения во всём теле. Не меньше чем эйфория навалилась на внутренние органы и на систему координации, после того как гнетущее, подавляющее влияние особого поля исчезло. Появилось не совсем уместное желание прыгать, петь песни, смеяться во весь голос и не мудрствуя лукаво дурачиться.