Вернон Дурсль

На том мы и порешили. После школы пацан не оставался на продленку, а садился вместе с Дадли на автобус и ехал в Лондон. Сын уходил на тренировку, Поттер — в офис. Не думаю, что кто-то поверил в сказку про умственно отсталого племянника, но и жалоб не было. Ребенок честно убирал в четырех комнатах офиса. Что интересно, все цветы, которые стояли засохшие, а грунт в горшке больше походил на Сахару, вдруг ожили и зазеленели. Нет, я понимаю, что ребенок их поливает, но как мертвые растения стали живыми, не особо понятно. Видимо, ненормальность проявлялась. Ну, не чудил и ладно.

Но тем не менее пацан заработал на стройматериалы и в июле торжественно въехал в свою новую комнату. Обои, ковролин, кровать, стол и небольшой пенал-шкаф он выбирал сам. Мебель была приобретена с рук за сто фунтов, разве что матрас куплен новый. Сантехнику в виде раковины я нашел в подвале. Пришлось повозиться с трубами, да и вода у малого была только холодная, но это лучше чулана с тусклым освещением и отсутствием воды.

Большую половину лета я, Гарри и нанятые строители потратили на утепление дома — мерзнуть, как и платить баснословные деньги за коммунальные услуги, не хотелось. Теперь у нас везде двойные окна, в спальнях на полу под ковролином уложена фанера, утеплен чердак и подвал, замазаны все щели и дыры, переделан камин (теперь он отдает тепло не в трубу, а в комнату), закуплен уголь и дрова, куплен обычный твердотопливный котел. С виду вроде и ничего не ремонтировалось, а как оно по факту — узнаем зимой.

Дни рождения мальчишек отпраздновали скромно — все деньги ушли на подготовку и соревнования по дзюдо. Это только с виду — приехал, подрался и уехал. По факту — оплата дополнительных занятий с тренером, взнос участника, дополнительная страховка, еда в дорогу… Короче говоря, праздники перенесли на первое августа в большой королевский парк. Мальчишки катались на каруселях, лопали пирожные и кормили лебедей с утками. Вот и весь праздник. Дадли получил подарков на порядок больше, чем Гарри, но и племянника не обделили — парню подарили воздушного змея, новый рюкзак и машину с пультом управления. Белобрысому прислала презент тетушка Мардж, друзья с секции, друзья со школы, ну и мама с папой. Тем не менее мальчишки были довольны.

Неприятности пришли откуда не ждали — я решил перевести парней в школу недалеко от моей работы. Да, она похуже будет, чем школа Литтл-Уиннгинга, но детям проще добираться: Дадли на дзюдо, а Гарри ко мне в офис. Если со спортсменом проблем не возникло, то у Поттера документов не было от слова совсем. Директор школы — подруга Петуньи, она взяла пацана «под честное слово». Это было неприятно, но не смертельно. Новые документы на ребенка обошлись мне в две тысячи фунтов. Матерью числилась некая Марджори Дурсль, а напротив графы «отец» красовался прочерк. Теперь у меня официально, на законных основаниях проживает Генри Дурсль — мой родной племянник. Сестрица даже не глянула в документы, которые подписывала, и понятия не имела, что обзавелась «сыном». Зачем мне это? Сам не знаю, но и бросать пацана, как кутенка (прим. авт. кутенок — щенок) в воду, не хочется. Не срастется у него с ненормальными, так в обычном мире пристрою.

В сентябре мальчишки пошли в новую школу, но в разные классы. Здесь это распространенная практика, когда родственников (в том числе и близнецов) разводят в разные стороны, чтобы у каждого была своя жизнь и интересы. После занятий пацаны приходили ко мне — у них было два часа, чтобы сделать уроки, потом Дадли уходил на тренировку, а Гарри приступал к работе. Сначала я пытался подстроиться под расписание Дадли, чтобы отвозить его домой, но потом плюнул на это дело и парень сам, на автобусе добирался до дома.

Надо сказать, что для своих десяти лет он стал очень самостоятельным — сам просыпался, сам завтракал, сам собирался, сам ездил на занятия, делал уроки, ходил на тренировки и т.д. Ребенок мечтал получить олимпийское золото. Меня удивляло такое упорство, несвойственное десятилетнему ребенку. Весь день у него был расписан — школа, уроки, тренировки. Парень с маниакальным упорством шел к цели. Количество золотых и серебряных медалей, которые пацан заработал к началу июля девяносто первого года, приближалось к сотне, количество денег, которые тянул спортсмен из семьи, давно перевалило за отметку в сто тысяч фунтов в год.