Вернись в свой дом

Пора честно признаться, почему его предложение узнать друг друга получше ни к чему бы не привело. Она должна сказать Майклу правду.

Кэролайн положила вилку и тихо начала:

– Я не хочу больше врать тебе. Дело в том, что нас с Беном, с мистером Декстером, связывает давнее прошлое, Майкл. Мы встречались двенадцать лет назад. Но наш роман продлился всего лишь пару месяцев. После этого я не видела его до тех пор, пока он не пришел посмотреть на картину Лассуна. – Она перевела дыхание и решительно продолжила: – Последние дни оказались для меня очень сложными.

– Боже правый! – Майкл был потрясен до глубины души. Он долго смотрел на нее, оценивая ситуацию, потом, потупившись, произнес: – Ты все еще любишь его, да?

Слезы мешали ей ответить, и Кэролайн просто кивнула. Майкл почти шепотом произнес:

– Если это длилось столько времени без всякой надежды на встречу, твоя любовь – сильная штука. – Он улыбнулся. – Похоже, такое положение вещей исключает меня из твоих планов – Он пожал плечами. – Вернее, я никогда в них и не входил. Просто вежливость не позволяла тебе сказать об этом. Но ничто не мешает нам остаться друзьями, правда?

– Конечно, нет, – согласилась Кэролайн с безграничной благодарностью. Она была рада, что Майкл принял все спокойно, по-английски. Того, что пережила она, не пожелаешь даже злейшему врагу.

Но она не станет думать об этом, не позволит себе вспоминать и умирать от этого. Если она будет размышлять о том, что почти держала счастье в руках и потеряла все из-за своего недоверия, то поднимет голову и завоет как собака, а это не нужно ни ей, ни Майклу. И вдруг тот спросил:

– Он испытывает к тебе то же самое?

Железная рука в очередной раз сжала ее сердце. Но все же ей удалось выдавить:

– Когда-то, наверное, испытывал. Но все прошло.

– Мне показалось, что вы оба были немного странные. Поссорились?

– Отчасти. – Кэролайн больше не хотела говорить на эту тему, но Майкл не оставлял ее в покое.

Он наклонился к ней, положив локти на стол. Его пальцы легко и нежно гладили до ее руки.

– Неважно, что стало причиной вашей ссоры, но он простит тебя. Совершенно точно. Он же не дурак, Кэролайн. Знаешь... – Майкл откашлялся и, краснея, добавил: – Мне кажется, я тоже внес свою лепту. Ну, мы говорили, пока ждали тебя... Он задавал разные вопросы: какую роль ты играешь в галерее, предана ли ты работе и карьере и тому подобное. – Он замолчал, когда официант подошел забрать тарелки. Кэролайн была готова кричать от отчаяния.

Майкл продолжал говорить что-то. Это вернуло ее к действительности.

– Извини, ты не мог бы повторить?

– Я спросил, будешь ли ты десерт.

Кэролайн покачала головой. Она не могла есть, просто не могла, и все. Ей хотелось побыстрее добраться до Лондона, оказаться в своей квартире и в одиночестве зализать свои раны.

Но Майкл заказал кофе. Кэролайн вздохнула, стараясь скрыть нетерпение.

– Я чувствую себя идиотом, – признался он. – Ведь я даже и не догадывался, что вы с ним... да и с чего бы мне было догадываться? Боюсь, я дал понять Декстеру, что у нас с тобой есть планы на будущее. Я сказал, что, когда в следующем году отец выйдет на пенсию и я возглавлю компанию, ты станешь главным партнером. – Он густо покраснел. – И моей женой. Похоже, я поторопился. Излишняя самоуверенность – мой самый большой недостаток. Так по крайней мере постоянно твердит отец. Послушай, – мрачно предложил Майкл, – если это поможет, я могу завтра утром позвонить Декстеру и все объяснить.

– Не надо, – покачала головой Кэролайн. – Это ничего не даст, – отрешенно добавила и грустно вздохнула. Потом посмотрела на часы. – Если ты закончил, не пора ли в дорогу?

Месяц спустя, убирая свою и без того идеально чистую гостиную, Кэролайн раздраженно подумала, что выспаться ей теперь вообще вряд ли удастся.

Она смогла пережить эти дни, спасаясь за броней деловых встреч и элегантных костюмов, с головой погрузившись в работу. Выходные проводила с любыми знакомыми, которые оказывались, лишь бы не оставаться одной. Но ночи...

Ночи были каторгой. Она все вспоминала, вспоминала. Потом ненадолго забывалась – и снова лежала без сна. И до наступления утра повторяла, что все кончено, кончено, кончено. Убеждала себя, что Бен уже давно забыл о ней, о любви, о женитьбе, о сексе, даже о ее недоверии и своих обидах.

Кэролайн до такой степени измучила себя мыслями о своей потерянной любви, что не могла ни есть, ни пить. Она уже начинала ненавидеть себя и все, что она делала.

Ее жизнь превратилась в жуткий кошмар, и винить в этом она могла только себя. Надо было срочно что-то предпринять. И никто, кроме нее самой, помочь ей в этой ситуации не мог.

– Ты выглядишь ужасно, – сказал Эдвард Вейнберг. – Я слишком загрузил тебя работой. Надеюсь, причина в этом. Так что возьми две недели отпуска. Съезди на континент, полежи на пляже, отдохни.

Кэролайн хотела отказаться, а потом решила согласиться, но использоваться отпуск по-своему. Необходимо прийти в себя. Мысль о пляже совершенно не прельщала ее. Слишком много свободного времени для размышлений ей ни к чему. Нужна физическая нагрузка.