В голосе ее прозвучала тревога. Она чувствовала что он не говорит, умалчивает о чем-то. Ясно, в полку что-то произошло, и ему не хочется вот так, сразу по приезде, расстраивать ее. Лиля посмотрела на него строгим, требовательным взглядом, и Леша отвел глаза...
— Ну, Леша...
— Понимаешь, Лиля... Командир наш... Баранов...
— Что — Баранов? — испуганно прошептала Лиля, боясь подумать о самом страшном.
— Нет его больше.
— Как — нет?
— Сбили его два дня назад.
— Баранова?! Не может быть... Как же это? Как же так случилось?
— Как случилось... — медленно повторил Леша и вздохнул. — Их было больше, «фоккеров»... Самолет упал за линией фронта и взорвался. Ведомые видели. Они снижались и кружили над этим местом... Так что даже похоронить Николая не пришлось...
Некоторое время они молчали. Леша курил. В глазах у Лили стояли слезы, и она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Наконец, пересилив себя, проговорила еле слышно:
— А ты где был, Леша?
— Я... На земле я был в это время, понимаешь? Не было меня тогда рядом с ним! Не было! — воскликнул Леша с отчаянием в голосе, и Лиля поняла, как он терзается от того, что не пришлось ему в том бою быть рядом с любимым командиром, защитить его.
— Ты успокойся, Леша. Я понимаю... Я все понимаю. Что ж поделаешь!
Медленно пошли они по аэродрому, освещенному заходящим солнцем. На западе пылал закат, и кроваво-малиновый свет заливал почти полнеба. Огромное красное солнце, чуть сплющенноё, перерезанное пополам узенькой темной тучкой, уже готово было коснуться линии горизонта.
Нервным жестом Леша выбросил недокуренную папиросу далеко в сторону. Никогда еще Лиля не видела, чтобы он нервничал, не слышала, чтобы он повысил голос: в любой обстановке, самой трудной, он всегда оставался сдержанным, хладнокровным, собранным. И она поняла, как ему нелегко: Николай Баранов был для него не только командиром полка — Леша любил его как боевого товарища, близкого друга...
— Тебя тут произвели в командиры, — сказал Леша, которому трудно было продолжать разговор о Баранове. — Теперь ты командир звена.
— Угу, — согласилась Лиля и вздохнула.
В другое время Лиля обрадовалась бы повышению, но сейчас это ее не трогало, как будто разговор шел не о ней, а о ком-то другом. Она все думала о Баранове. Недаром на душе было так тревожно и предчувствие беды не покидало ее последние дни...
— Лилька!
Вихрем налетела на нее Катя и взволнованно, прерывающимся голосом заговорила:
— Лилька! Ты знаешь — Баранов, Батя!! Вот ведь несчастье какое!..
Лиля молча кивнула. Катя хотела сказать еще что-то, но не смогла и, низко опустив голову, побрела к машине.
— Поедем? — предложила Лиля. — Там все уже давно собрались.
В кузов уже забирались летчики.
— А кто теперь вместо него?
— Мартынюк.
У машины Лилю поджидал сияющий Сеня Трегубов. Стесняясь своей радости и силясь хоть немного притушить счастливый огонек в глазах, он робко взглянул на нее из-под длинных мохнатых ресниц.
— Здравствуйте, товарищ командир! С приездом вас! Я... мы так ждали!
Лиля протянула ему руку:
— Здравствуй, Сеня! С кем ты летал тут, без меня? Как успехи?
— А я теперь у вас в звене! — с восторгом сообщил он, словно делал ей подарок.
— Это замечательно, Сеня... Значит, опять будем летать с тобой вместе.
— Вместе, — повторил он и широко улыбнулся. — Я, товарищ командир, тут без вас еще одного «юнкерса»... На вашем самолете, на «тройке».
— Да уж скажи, Трегубов, что тебя орденом наградили! — воскликнула Катя. — А то ходишь вокруг да около, все стесняешься. Похвастайся хоть раз! Я уже все про тебя знаю. Вот, смотри, Лилька!
Она, не спрашивая разрешения, быстро расстегнула ему куртку, и новенький блестящий орден Отечественной войны сверкнул на Сениной гимнастерке.
— О, такого я еще никогда не видела! — воскликнула Лиля, к величайшему удовольствию Сени.
Наклонившись, она стала рассматривать орден, который был учрежден недавно, уже во время войны. В полку никто еще не носил такого — Сеня получил его первым.
— Молодец, Сеня! Поздравляю!
Он зарделся, как девушка.
— Спасибо, товарищ командир... Я ведь, как учили! Старался, — пошутил Сеня.
Все засмеялись.
— Са-адись! Поехали! — крикнул кто-то из летчиков.
Машина быстро заполнилась, летчики стали рассаживаться на бортах, на ящиках, и полуторка тронулась. Леша сел рядом с Лилей и в первый раз с момента встречи ласково улыбнулся ей, заглянув в глаза:
— Вернулась...
— Угу. А как же?
— Ну какая она, военная Москва? Я ведь один только раз и был там, до войны... Всего два дня, проездом.
— Москва?.. — повторила Лиля задумчиво. — Как бы тебе сказать одним словом — мужественная!
ЛИЛЯ, ВЕДОМАЯ МОЯ...