Верни меня домой

Мозг отказывался верить, но вещи в моих руках убеждали, что я каким-то чудесным образом перенеслась в далекое прошлое. В то время, когда шли феодальные междоусобицы. Была ли тому виной молния, что ослепила меня, или я попала в чужой мир, открыв не ту дверь – не суть важно. Я была здесь и, если не хотела сгинуть в канаве у дороги, должна была действовать.

Шелест за спиной заставил соскользнуть вниз и спрятаться за телегой.

– Нет, мало. Надо еще притащить, – услышала я мальчишеский голос. – Ночью пойдет снег. Он скроет все следы к дому.

– Лесек, я устала и хочу есть, – тоненько захныкала девочка.

– Потерпи, принесем еще немного ветвей. Ты же не хочешь, чтобы нас обнаружили и убили?

– Я хочу есть! – маленьких детей трудно убедить.

Я осторожно выглянула. Щуплый мальчишка, замотанный в тряпки, взял из рук девочки ветку и подтащил к уже довольно большой куче. Когда дети ушли, я подобралась ближе и поняла, что они пытаются скрыть поворот, ведущий вглубь леса. Опасаясь заблудиться, я дождалась, когда дети вернутся с новыми ветками и только потом, крадучись, пошла за ними.

В лесу оказалось гораздо темнее, чем на дороге. Как и обещал мальчишка, начался снег. Дети припустили. Пришлось и мне позабыть об осторожности. Лучше пусть обнаружат, чем я замерзну под елкой.

Бежать было тяжело, ноги не слушались, да и объемный узел, закинутый на спину, тянул, но я ни за что не согласилась бы бросить его. Вряд ли мне еще раз посчастливится раздобыть нужные в чужом краю вещи.

Дом, к которому стремились дети, открылся неожиданно. Я вылетела на очищенное от леса пространство и пораженно застыла. Передо мной на фоне снежного неба высилось темное строение с многочисленными башнями и остроконечными крышами. Наверняка утром картинка будет иной, но сейчас мне казалось, что посреди леса стоит самый настоящий замок.

Я проскользнула следом за детьми в кованые ворота и пошла к зданию по тропинке между кустов и деревьев. Даже сейчас, во тьме, было заметно, что за садом и клумбами ухаживали. Не было той запущенности, когда дом оставляют надолго.

Дети поднялись по каменной лестнице и открыли входную дверь. Выпущенный на волю свет на мгновение осветил детские фигуры – обмотанные тряпками и в великоватой для них одежде. Я остро почувствовала несоответствие богатого дома и его жителей. Словно они им завладели случайно, присвоили, как сворованную вещь.

Конечно, меня насторожило, что, кроме слабого света, пробивающегося из пары окон первого этажа, остальное здание тонуло во тьме. Экономят или не хотят, чтобы дом был виден с дороги?

Я огляделась. Вваливаться к незнакомым людям с узлом на плечах мне показалось неправильным. Они и так должны настороженно отнестись к незваной гостье, а тут еще мешок с чужими вещами. Подумают, что к ним заявился мародер. Или как бы самой не стать жертвой ограбления. Отнимут, разденут до гола, как тех воинов на поле, и выкинут на улицу. Решив подстраховаться, я пошла к виднеющемуся за деревьями строению, оказавшемуся пустым хлевом. Я спрятала свой узел среди кип сена.

Как могла отряхнула шубу от грязи, собрала волосы, заплетя их в тугую косу. Голову повязала на крестьянский манер косынкой. Ее я обнаружила там же, в чужом узле.

– Иди, Настя, не трусь, – прошептала и пошла проситься на ночлег.

На цыпочках поднялась по лестнице и заглянула в окно. Хотелось заранее понять, с кем придется общаться. Но кроме детей, сидящих у камина, я никого не увидела. Они не разделись, а лишь сняли головные уборы, что говорило о том, что в помещении было холодно.

Я понаблюдала за ними. С помощью прутиков они выкатывали из камина что-то круглое, по виду похожее на печеный картофель, и, обжигаясь, торопливо поедали. У меня засосало под ложечкой. В последний раз я пила только кофе. От волнения перед собеседованием есть не хотелось.

Выдохнув, я решилась постучаться. Дверь оказалась приоткрыта, что было странно. Я проскользнула в щель, но меня не заметили. Дети сосредоточенно выуживали из горячего пепла новую картофелину. Я хотела притворить за собой, чтобы тепло не уходило, и только тогда поняла, почему этого нельзя сделать. Дверь хоть и была большой и массивной, едва держалась на покореженных петлях. Кто-то сильный выбил ее.

Осмотревшись, я поняла, что дом подвергся разграблению. Небольшой зал, который можно было назвать прихожей, оказался совершенно пуст. Ни диванов, ни кресел, ни ковров. У камина огромная шкура, на которой и сидели дети. Рядом лежали их нехитрые пожитки – миски, чашки, обугленный до черноты огромный чайник. Его наверняка грели в камине, совсем не предназначенном для готовки еды. По всему выходило, что дети такие же гости, как и я.

Я кашлянула, привлекая к себе внимание. Лесек моментально вскочил на ноги, а девочка отползла за его спину. Их чумазые лица никак не вязались с грозными взглядами. Мальчишка так вообще зарычал, словно дикий зверь. Быстро наклонившись, он поднял с пола хорошо отесанный кол с почерневшим концом. Я была уверена, что им уже не раз приходилось пользоваться самодельным оружием, поэтому восприняла угрозу без улыбки.