Подобная же ситуация, но в еще более широких масштабах, сложилась для фашистских органов и на советской территории. Оккупационный режим в захваченных советских районах не мог опереться на сотрудничество населения ни в один из периодов своего существования. Принудительный труд, к которому население привлекалось, являлся поэтому с самого начала основой всех произведенных работ. Специфической формой трудового принуждения являлось привлечение населения к работам, проводившимся по непосредственному обеспечению боевых действий фашистских войск в прифронтовой полосе. Подобные действия, не говоря уже о преступном характере самой войны, которую вел фашистский германский империализм, противоречили во всяком случае международному праву и были категорически запрещены параграфом 52 3-го раздела приложения к 4-му Гаагскому соглашению о правилах и порядке ведения войны на суше.
Уже при расследовании первых мероприятий военных оккупационных органов было установлено, что население привлекалось ими к принудительным работам военного характера посредством применения террористических актов. В качестве характерного примера можно сослаться на приказ по 20-й пехотной дивизии от 17 сентября 1941 г., содержавший обращение к жителям Шлиссельбурга. В нем было сказано, что все мужчины в возрасте от 15 до 55 лет должны собраться у комендатуры к 13.00 17 сентября для направления на работу. Все мужское население, которое не выполнит этот приказ и будет обнаружено в Шлиссельбурге или в пределах 10 км от города, а также на восточном берегу Невы, будет расстреляно.
Фашистские власти после провала планов молниеносной войны пытались придать произвольному привлечению населения к принудительным работам «законный» характер. В середине декабря 1941 г. Розенберг издал распоряжение о введении трудовой повинности в оккупированных советских районах.
Вначале эта рабочая сила использовалась главным образом по сбору оружия и трофеев, а также на погрузочно-разгрузочных работах и перевозках по обеспечению снабжения войск. Население частично использовалось также на работах по разминированию, сбору неразорвавшихся снарядов, а также на других опасных для жизни работах. Отмечались случаи, когда население прогонялось по минным полям, чтобы проложить дорогу фашистским войскам. Так, командование 665-го охранного батальона докладывало коменданту оперативного тыла 16-й армии, что участки местности по дороге на Иссурьево, на которых были обнаружены надписи на русском языке о минной опасности, преодолены без потерь за счет посылки вперед гражданского населения. С наступлением осенне-зимнего периода 1941/42 г. содержание дорог в проезжем состоянии для обеспечения снабжения войск стало одной из главных задач. Многочисленные приказы, как, например, по оперативному тылу группы армий «Юг», требовали использования на таких работах всего гражданского населения с применением самых драконовских мер, даже во время снежных бурь и сильных морозов.
В рамках всеобщего привлечения населения к принудительным работам особое место занимало повсеместное создание специальных рабочих рот из мужчин призывного возраста, находившихся под немецкой охраной. Такие рабочие роты уже зимой 1941/42 г. привлекались для осуществления транспортных, дорожно-строительных и ремонтных работ, а также для строительства оборонительных сооружений.
Наряду с гражданским населением в первое время к принудительным работам в прифронтовой полосе в значительных масштабах привлекались и советские военнопленные. Кроме того, военнопленные использовались и на различных работах во фронтовых частях, в особенности тыловыми службами. Применявшийся фашистскими органами для наименования этих военнопленных термин «добровольные помощники» с большой охотой стал употребляться реакционной буржуазной историографией, использующей его тенденциозно в своих политических целях, ибо он грубейшим образом искажает действительные факты. В принципе вопрос шел об использовании военнопленных на работах под вооруженной охраной, что является нарушением международного права. Во всяком случае, учитывая обстановку в лагерях для военнопленных, здесь они имели больше шансов выжить. Еще более важным являлось то обстоятельство, что многие из военнопленных видели здесь реальную возможность бежать из фашистского плена и уйти к партизанам или даже пробиться к частям Красной армии, что и было многими из них успешно осуществлено.