Верхом на «Титанике»

Когда они ушли, я дрожащими руками вытащил мобильный, позвонил Евгению и, забыв сказать «здрассте», воскликнул:

– Ты не в курсе, что с Валентином Олежко?

– Он же умер, – ответил Женя, – разве ты забыл?

– Нет, – пробормотал я, – но от чего? Когда?

– Да почти сразу после того, как дело у меня забрали, – пояснил Женя, – вроде он с собой покончил. Мне подробности не сообщили. А что?

– Ничего, – стараясь казаться бесстрастным, сказал я, – просто глупый интерес.

– Не забивай голову ерундой, – велел Женя и отсоединился.

Я продолжал стоять с мобильным в руке. Сколько на свете мужчин, не способных четко произнести звук «л», которые к тому же разговаривают нежным тенором, подчеркнуто акая? И многие ли из них обладают наивно-порочными глазами, похожими на леденцы? Краска для волос – вещь недорогая, вкачать в губы гель можно в любом салоне красоты, ринопластика[8] – давно отработанная операция.

Год назад один мой приятель, Леня Барсуков, попал в аварию, и ему пришлось подкорректировать нос. Увидав Леню после больницы, я долго не мог прийти в себя, его лицо стало другим, а всего-то врачи приподняли кончик носа.

И вообще, стоит ли прятать за решетку человека, который способен убить жертву на расстоянии?

Да такого субъекта надо холить, лелеять и тщательно охранять. Замечательный киллер!

И тут мне стало по-настоящему страшно. Хозяева Валентина небось не любят, когда кто-нибудь знает об их тайнах. Странно, что все, имевшие отношение к делу Олежко – я, Нора, Женя, – живы. Впрочем, по официальной версии Валентин мертв, а наша смерть может вызвать ненужные подозрения!

Пальцы рук свело судорогой, и тут телефон резко зазвонил, я чуть не завопил от ужаса, потом кое-как приложил трубку к уху и проблеял:

– Алло.

– Ванечка! Так и быть! Я согласна выйти за тебя замуж, – раздался нежный голос.

Я вздрогнул.

– Простите, с кем имею честь беседовать?

– Ой, не притворяйся, – кокетливо протянула девушка, – ну ладно, это Катя, твоя любимая!

– Моя кто? – изумился я и тут же вспомнил про красавицу Барби.

– Ванечка! Хватит, – затараторила Катерина, – я уже оценила твою деликатность. Мы расстались с мужем. Я верная девочка, если живу с одним, то ни-ни с другим. Но теперь-то! Вылезай из автомобиля и поднимайся наверх! Ты высидел свое счастье! Ну? Почему молчишь? Опасаешься реакции Коки? Не волнуйся, я сейчас позвоню ей и расскажу, как ты меня любишь! Я живенько разведусь и выйду замуж за тебя. Эй, прекрати молчать! Ты онемел от счастья?

– Пожалуйста, не прикасайся к телефону, – нечеловеческим голосом взвыл я и понесся к машине, забыв про покупку подарков.

Если буйной шизофреничке Кате, с ее навязчивыми зрительными галлюцинациями, придет в голову позвонить Коке и сообщить ей о страстной любви Ивана Павловича, то маменькина заклятая подружка тут же, пища от восторга, кинется к Николетте, а та мечтает о свадьбе. Роскошное платье, шикарные новые драгоценности, цветы, цветы, цветы, роскошный ужин, оркестр, танцы… Не следует думать, что Николетта заботится о будущем счастье сына. Ей просто хочется праздника, а мысль о том, какой ценой заплачу я за это, ее не волнует.

Нежелание превратиться в окольцованного гуся гнало меня во двор к Кате сильнее реактивной тяги. Я редко нарушаю правила дорожного движения, не ношусь по городу на бешеной скорости, не нажимаю на клаксон, сгоняя с пути нерасторопных пешеходов. Но сейчас я проделал все это многократно.

Припарковав автомобиль около знака, запрещающего остановку, я выскочил наружу, схватил мобильный, чтобы позвонить Катерине, и вдруг увидел до боли знакомые «Жигули», прижатые к тротуару.

Не веря своим глазам, я приблизился к машине и осмотрел ее. Цвет, марка и номер совпадали, это были мои старые колеса, отданные по доверенности новому владельцу. Как же звали мужика? Э… э… э… Геннадий! Точно!

– Эй, парень, – заорали из дома, – чего около тачки делаешь?

Я повернул голову, из окна первого этажа высовывался Геннадий.

– Драндулет специально почти в своей квартире паркую, – гневно вещал он, – а то полно любителей… Слышь, мы че, знакомы? Морда твоя вроде не чужая!

– «Жигули» раньше принадлежали мне, – ответил я, – не предполагал их увидеть здесь.

Вот в чем дело! Бывают же такие совпадения! Геннадий живет с Катей в одном доме. Теперь понятно, почему девица считала, будто я дежурю у нее во дворе.

– Ванечка, – завизжала Катя, выбегая из подъезда, – ну что, опять станешь отпираться? Когда ты, сгорая от страсти, подвез меня до дома, я запомнила номер! Сказала его мужу, чтобы тот не волновался, что меня везет маньяк! Было глупо с твоей стороны отрицать свою любовь. Ты так страдал, отсюда уезжал только днем, на службу, а ночью ты всегда был здесь! Похудел, милый! Ничего, теперь я твоя! Навсегда! Знаешь, я верная, супругам не изменяю! Четыре мужа было, и ни от одного налево не сходила! Ну, Ванечка, не стой, словно тебе по голове битой дали, поцелуй скорей свою зайку! Или никак не оценишь своего счастья? Я ТВОЯ!!! А эту ужасную машину никогда не разрешу продавать! Ты купишь мне особняк в Майами, перевезешь драндулет туда, установим его во дворе!