Верхом на бомбе. Судьба планеты Земля и ее обитателей

Если слой парафина был тонок, на нем действительно образовывалась густая сеть мелких трещин. Но это не наш вариант. У нас слой металлосферы очень толст. А ведь именно металлосфера, лишенная водорода, а вместе с ним и пластичности, начинает трескаться, когда под ней раздувается ядро. И трещины на тонкой коре Земли просто повторяют трещины более глубоких слоев.

При постепенном нанесении на клизму более толстого слоя парафина раздувание клизмы приводило к появлению все более крупной сетки трещин. А когда экспериментаторы довели парафиновый слой до 1/5 радиуса модели, что по своим пропорциям больше соответствовало соотношению толщин между ядром и металлосферой, парафин давал самую крупную сеть глубоких трещин, образуя 6–7 крупных блоков. Для людей, которые закончили пятый класс средней школы, количество материков на нашей планете не секрет, и они сами могут сопоставить цифры.

Эту знаменательную серию экспериментов математик Борзов окрестил «опытами на клизматроне».

Следующий вполне резонный вопрос, возникающий у людей подозрительных: а почему это океаны начали образовываться только совсем недавно – всего 200 миллионов лет назад, ведь планета наша существует 4,5 миллиарда лет, и распад гидридов должен был начаться практически сразу после образования планеты?

Очень правильный вопрос! Хвалю тебя, мой читатель, за то, что ты зришь в корень и очень умно, а главное, всегда вовремя задаешь свои провокационные вопросы! Но ведь и я парень не промах! На вопрос, как говорится, и ответ бежит…

Первыми начали терять водород внешние слои гидридного ядра, потому что там ниже давление и, соответственно, ниже температура распада гидридов. А чем ниже давление, тем меньше уплотнение гидридов. То есть они «разожмутся» на не очень большой объем.

Тепло радиоактивного распада нагрело первый, верхний слой гидридов; он газанул водородом, водород унес тепло, температура упала – распад прекратился. До нового повышения температуры. А для новой дегазации нужно нагреть более глубокий слой металлогидридов, причем нагреть его нужно до большей температры, потому что давление там выше и, соответственно, выше температура распада. Нагрело – газануло – вынесло тепло – прекратилось в ожидании следующего разогрева.

Так постепенно усыхает ядро, утолщается металлосфера, и радиогенному теплу приходится все дольше прогревать все более глубокие слои. С каждым циклом процесс затягивается: во-первых, нужно каждый раз прогревать до более высокой температуры, а во-вторых, радиоактивных элементов в Земле становится все меньше и меньше. Расходуются они потихоньку, печка день ото дня слабеет…

Теперь самое главное. Чем глубже залегают металлогидриды, тем больше там давление и, значит, тем больше они уплотнены. Значит, более глубокие слои и расширятся больше. Поэтому Земля пухла нарастающими темпами. Впрочем, сейчас ее рост замедлился и вскоре вовсе сойдет на нет. Кривую темпов расширения планеты можно представить как кривую гистерезиса – сначала на протяжении долгих эпох шло медленное раздутие, потом все быстрее и быстрее, бурный взлет, а затем резкое замедление вплоть до полной остановки.

…Но я чувствую, у читателя есть еще один хитрый вопрос. Давай уж, выкладывай, дружище, чего стесняться.

– Если поверхность планеты все время растет, значит, она растягивается! Откуда же тогда возникают складчатости – горы, например?

Не в бровь, а в глаз!

Часть 3. ОТКУДА ЧТО БЕРЕТСЯ

Я ученый малый, милая,

громыханья оставьте ваши:

если молния меня не убила,

то гром мне, ей-богу, не страшен!

Владимир Маяковский

Про разных ученых я вам тут понарассказывал, даже древнего Эратосфена не забыл, а про главного героя, который, собственно, и придумал теорию изначально металлогидридной Земли – Владимира Ларина – сказал походя пару слов. Не обиделся ли он на нас за такое отношение? И где он вообще? В прошлый раз мы оставили его на помойке. А где сейчас?

Да вот он! В коровнике…

Много куда может занести судьба полевого геолога. Почему бы и не в коровник? Тем более гроза начинается. Собственно говоря, из-за надвигающегося дождя и забежал Ларин в этот коровник, чтобы не вымокнуть. И увидел удивительную картину – доярки укутывали огромные сорокалитровые бидоны с молоком тулупами и ватниками.

– Чего это вы делаете, люди добрые? – поздоровавшись, поинтересовался любопытный Ларин.

– Дак ведь гроза. Чтобы молоко не скисло.

Подивившись, Ларин отнес это на деревенскую серость и суеверия. Даже если бы близкий разряд электричества и мог как-то повлиять на скорость прокисания молока, то чем тут поможет ватник? Тем более что молоко-то в металлических бидонах, а металл – лучшая защита от электромагнитного залпа. Может, озон так влияет, который из-за разряда молнии в воздухе образуется? Так ведь бидоны закрыты практически герметично, крышки у них на тугих зажимах с уплотнителем – чтобы при перевозке молоко не пролилось. Дурью маются доярки. Эх, азиатчина!..