Верхом на атомной бомбе

В отличие от журналиста, Анатолий не думал: инстинкт сработал мгновенно и стремительно. Да и вера в чудодейственную догадливость и сверхспособности командира-напарника была непогрешима. Опуская на палубу пистолет, Толя решительно и мощно прыгнул в дверной проем.

Выстрелов сзади не последовало. Зато в темноте за дверью раздался глухой звук удара и мягкий шум от падения на палубу человеческого тела. И почти тут же через комингс в щитовую перешагнул здоровенный бандит, небрежно волоча за шиворот обмякшего Анатолия. Сильный удар приклада разбил ему затылок, и кровь из большой рваной раны обильно стекала по волосам на палубу, разбрызгиваясь по сторонам крупными каплями.

– Отличная работа, Эрих! – похвалил «электрик». – Вот мы сейчас и разберемся, кто они такие, как сюда попали и вообще, что происходит на этом гребаном корабле!

Из соседнего помещения в щитовую вошел еще один бандит, черноволосый, с крючковатым носом. Вдвоем с первым громилой они связали Талееву руки за спиной и усадили на небольшой табурет в глухом углу. Анатолия просто приковали наручниками к поручню за кисть руки.

– Жак, – обратился «электрик» к черноволосому, – мы здесь вдвоем справимся, а ты отправляйся на мостик и разберись, наконец, что там произошло! Почему этот идиот Генрих, которого я послал туда, не выходит на связь?!

Носатый Жак кивнул и исчез за переборкой.

– Еще раз спрашиваю: чья это работа?!

Террорист по имени Генрих склонился над скорчившимся на палубе у гирокомпаса капитаном судна. Спасаясь от немилосердных ударов приклада автомата, тот безуспешно пытался защитить лицо окровавленными руками. Тогда мучитель изо всех сил пинал свою жертву тяжелым армейским ботинком в незащищенный живот. Капитан утробно всхлипывал, поджимал ноги и с надрывом кашлял.

– Говори, сука! Говори! – в такт ударам выкрикивал бандит. – Кто его убил?! Кто тебе помогал, сволочь?!

Не прерывая зверского избиения, Генрих тыкал толстым пальцем в сторону штурвальной тумбы, где рядом с неподвижным матросом-рулевым распростерся мертвый главарь террористов.

В пылу этого допроса с пристрастием бандит выронил из наружного кармана куртки переносную рацию и сам же наступил на нее ногой. Озверев от этого еще больше, он, брызгая слюной, с удвоенной жестокостью продолжил истязание своей беззащитной жертвы. Сил даже для элементарной защиты у капитана уже не оставалось…

В это время с левого борта мостика через неплотно прикрытую переборку донесся призывный свист. Бандит прекратил избиение и внимательно оглядел мостик через стекло иллюминатора. Никого не увидев, он медленно раскрыл входную дверь, выставил вперед короткий ствол автомата и осторожно высунул наружу голову. Мостик был пуст. Террорист боязливо переступил через комингс. Повторный негромкий свист донесся откуда-то сверху, и бандит инстинктивно вскинул в этом направлении голову…

Тонкая проволочная петля мгновенно захлестнула его открывшуюся шею и вздернула вверх все тело. Оружие выпало из рук бандита, его пальцы судорожно взметнулись к перетянутому удавкой горлу в безумной надежде хоть как-то ослабить натяжение стальной нити… Тщетно! Петля мгновенно впилась глубоко в кожу, разрезая живую плоть и перехватывая дыхание. Из перекошенного рта со свистом и хрипами вырывались наружу остатки воздуха. Ноги то вытягивались до предела в безуспешной попытке отыскать опору, то судорожно дергались и изгибались под неимоверными углами, бессильно скользя резиновыми подошвами ботинок по металлической переборке рубки.

Наконец конвульсивные подергивания прекратились. Тело бандита последний раз вытянулось наподобие напряженной струны, а затем тряпичной куклой повисло на совершенно невидимой в рассветных сумерках нити.

В хранилище отработанных урановых стержней был прекрасно слышен взрыв гранаты в системе судовой вентиляции и чуть слабее – оружейная перестрелка в смежных помещениях. Но никто не ломился в заваренные входные переборки и не атаковал укрепленные люки. Тем не менее капитан 2-го ранга Редин не питал несбыточных иллюзий на благоприятное разрешение ситуации для него лично и воспринял доносившиеся звуки как сигнал к началу последнего акта затянувшейся корабельной драмы. И встречать его надо было с музыкой!

Сергей удобно устроился на палубе напротив своего пленника, который, настороженно прислушиваясь, водил головой по сторонам. Он освободил рот немца от скотча и вытащил кляп.

– Правильно ты встрепенулся, фриц! Будем готовиться к неизбежному.

Не понимая слов, немец тем не менее правильно уловил интонацию, насторожился еще больше и залопотал что-то на родном языке.

– Не-не-не! – Редин погрозил пальцем перед самым его носом. – Молиться мы обязательно будем, но немного по-другому. Ты, конечно, подлец и сволочь, но благосклонная судьба одарила тебя уникальным шансом встретить ее катастрофические удары в обществе потомственного русского офицера. А наша молитва – это «Варяг»!

Немец быстро-быстро закивал головой и снова что-то залепетал.

– О! Что-то понял. Хотя сейчас это совершенно неважно. Петь мы с тобой будем дуэтом. И – по-русски! Давай, фриц, подтягивай.