Верю в любовь

Этот стих прозвучал для меня как предупреждение, хотя это было предостережение, продиктованное любовью. Да, я заблудился. Я знал это. Знал даже тогда, когда поступал неправильно. Но тон, с каким было доставлено это послание, заставил меня понять, как сильно Бог любит меня. Он предупреждал меня, потому что бесконечно любил меня и хотел для меня только лучшего. Он всегда хотел для меня только самого лучшего.

Внезапно все мои прежние стремления рассыпались в прах. Словно кто-то нажал большую кнопку перезагрузки, и я начал жить абсолютно по-новому.

Мои разговоры с остальными за оставшееся время касались больше не штатов, откуда мы прибыли, а тех духовных состояний, в которых мы находились. Я вспоминаю один разговор с другом из молодежной группы, когда мы говорили о возвращении домой и о том, чтобы стать примерами для других.

– Давай же сделаем это, – сказали мы друг другу – давай же будем служить Господу.

Глава 4 Зов

Из лагеря я вернулся совершенно другим человеком. Я признался родителям в том, что пил и ходил на вечеринки. Перед тем, как мы уехали из лагеря, отец моего друга нашел алкоголь в его пикапе. Когда мои родители узнали об этом, они гадали, пил ли я тоже, потому что в лагере они не могли прямо подойти ко мне и спросить.

– Мы подозревали, что ты мог делать что-то подобное, – сказали они, когда я вернулся домой, – но мы так рады, что Господь не оставил тебя.

Теперь мое сердце и правда билось в такт с волей Бога. Но все равно осталось центром битвы.

Я углубился в изучение Библии, и теперь Слово Божье стало обретать для меня смысл, о котором я раньше и не подозревал. Изучая Писание с новообретенным чувством свободы, которым я наслаждался, я понял, что раньше читал Библию словно с завязанными глазами. Но когда эта пелена спала, слова прыгали со страницы прямо в мое сердце.

Но несмотря на произошедшие перемены, я знал, что какое-то время мне тяжело будет отходить от старых привычек.

Лето подходило к концу, и я все больше волновался о возвращении в школу, где был популярным и активным участником вечеринок. Мои старые друзья будут там, а вместе с ними искушение вернуться к прежнему образу жизни. Я чувствовал, как Господь говорит мне: «Ты еще не готов». Тогда я не был тем, кем являюсь сейчас, смело и прямо готовым делиться любовью и знанием о том, что Иисус Христос мой Господь и Спаситель. Со всеми окружающими подростка опасностями и соблазнами мною было легко управлять. У церкви в Кроуфордсвилле, чью молодежную группу я посещал, была очень маленькая школа, Христианская Школа Маранафа, и я решил, что она может стать для меня убежищем, в котором я нуждался в этот момент на пути к Христу. Разумеется, посещение частной школы стоило кучу денег, и хотя наше финансовое положение немного улучшилось, родители сказали мне, что не могут позволить себе отправить меня туда, хотя они сделают для этого все возможное.

Позвонив в школу, я спросил, не получится ли мне работать у них в обмен на обучение.

– Я могу быть дворником или кем захотите, – предложил я. Администрация школы ответила, что согласна на это.

Следующим препятствием стало то, как я буду ездить в Кроуфордсвилль, поскольку лишней машины у нас не было. Но у пастора, который много времени проводил на Украине, была машина, которой он пользовался только тогда, когда приезжал летом домой, и он предложил мне брать ее в его отсутствие.

Мои родители – к этому моменту больше даже отец – не были уверены, что мне так уж нужно посещать другую школу.

– Поверьте мне, я не могу вернуться в этом году в старую школу, – сказал я им.

Отец волновался о предстоящем футбольном сезоне, потому что я готовился стать полузащитником McCutcheon Mavericks и ожидалось, что команда будет очень сильной. Он продолжал убеждать меня, что если я останусь в команде, это станет для меня отличной платформой, с которой я смогу начать рассказывать другим игрокам о своем становлении христианином.

– Но я же не лидер, – говорил я отцу – я знаю, что я не лидер.

Но несмотря на мои просьбы, меня снова отправили в Маккатчен.

В первый день я изо всех сил не хотел идти. Даже просто одеться стало для меня тяжелым испытанием. Я боялся, что если снова войду в эти двери, то путь к Господу для меня закроется навсегда.

Мы с матерью сидели вместе в гостиной, и я неохотно ждал автобуса. Отец, который принимал душ, вошел в комнату.

– Джереми, – сказал он, – Господь только что говорил со мной в душе. Он сказал мне, что если ты говоришь, что не можешь сделать этого, и что Он сказал тебе отправиться в христианскую школу, тогда мне нужно позволить тебе это сделать.

Мать была поражена, потому что, как она говорила, учеба в христианской школе была тем, о чем она давно думала. Родители зачислили меня туда в тот же день.