ВЕРЮ, ПОМНЮ, ЛЮБЛЮ...

пришел. Как всегда в черной рясе и поверх неё на груди большой протоиерейский крест. Вызывали по фамилиям, а когда дошли до священников, то объявляли: поп Судженский, поп Анжерский и так всех по названию деревень. Дошла очередь до папы. Представитель власти объявляет: священник Лебедянской церкви. Папа выходит. «А вы, отец Георгий, — говорит уполномоченный, — можете идти домой». Шум, недовольство: Как это так? Почему? Почему — домой, почему мы попы, а он священник, да ещё отец Георгий!

— А кто же вы? — перебивает их уполномоченный, — Какие вы священники? Прячетесь под гражданской одеждой. Бороды постригли. Боитесь сана? А он не боится, веру свою не предает. За это можно только уважать. Идите домой отец Георгий.

Спустя время к нам домой пришли раскулаченные, которые вернулись с лесоповала. Они долго благодарили папу за мужество, сказали, что горды тем, что у них такой батюшка.

Спасали папу не один раз. Буквально с первых дней Советской власти. Революционный азарт вскружил многие головы. Чувствуя полную безнаказанность и упиваясь властью, они считали вправе вершить правосудие по своему усмотрению. Будучи благочинным, папа отправился в приход села Койла. Поехал не один. Взял маму и совсем маленькую дочь Веру. Когда возвращались домой, за околицей села их поджидал отряд

18

ВЕРЮ, ПОМНЮ, ЛЮБЛЮ...

красноармейцев. Начали стрелять. Одна из пуль просвистела рядом с головами папы и мамы. Выстрелы услышали в селе. На помощь бросились мужики. Отбили родителей, проводили до самого дома.

В ходу были разные провокации. Как-то вечером вооруженные люди ворвались в дом. Где оружие? Где его прячете? Обыск, всё вверх дном. Угрозы расправы. На шум сбежались соседи. Я помню, как много было людей. Во дворе, вокруг дома. Зашли в дом, встали на защиту. В это время один из военных решил подложить свое оружие, спрятав на вешалке в коридоре. Его схватили буквально за руку. Завязалась драка и наш дом очистили от непрошеных гостей.

Но больше всего расстраивало папу предательство. В наш дом постоянно тянулись люди. Религиозные чувства были еще крепки и верующие с трудом понимали и принимали церковные реформы, которые проводились под давлением новой власти. Не принял обновленчество и мой папа. Все, кто остался верен канонам, шли в его приход. По церковным праздникам у нас в доме собиралось такое количество верующих, что пройти свободно мы не могли. Многие оставались ночевать. Всех надо было накормить, обогреть. Заботы о прихожанах ложились на плечи мамы. После службы шли долгие разговоры и беседы на религиозные темы. Папа читал Библию и Евангелие. Разъяснял их содержание. Помню особый интерес проявляла прихожанка из Судженки Ефросинья. Искала утешение