Верю, чтобы познать

Алекс только кивал головой. Мы нашли даже человеческое мумие, приготовленное сто лет тому назад по специальному рецепту известным китайским ювенологом. Вот он. Recipe: «Взять рыжего пятнадцатилетнего розовощекого юношу, поместить его в глиняный сосуд, добавить чего-то там сколько необходимо, запаять и зарыть в известном месте... Использовать по прошествии ста лет». Мы взяли. Да, на нас висит теперь и этот грех. Но самым сильным, стимулирующим рост клона эффектом обладали липосомы, содержащие комбинацию генов восточной смоковницы, белого медведя и пчелиной матки. Да, вот такое удивительное сочетание, дающее непревзойденный тропный результат. Испытания этого препарата мы проводили, как принято, на бабочке-однодневке, на мышках, крысках, собаках и даже на обезьянах, и вот теперь потребовался клон из нашей коллекции. Мы просканировали имеющийся в мире материал по технологиям увеличения продолжительности жизни и не нашли ничего нового.

- Они тупо развивают тупиковое направление, - сказал Жора. - Какой совершеннейший застой мыслей!

- Мои друзья, - сказал на это Питер, - Мехмет Оз и Майкл Ройзен издали прекрасную книжку: «You. The owners...» «Ты. Инструкция по использованию».

- Вот эту? - спросил Жора, беря с полки и показывая названную книгу.

- Там все о том, что нужно делать и есть, чтобы долго жить.

- Прекрасный переплет! - сказал Жора.

Майкл предложил даже смесь поста. Я испытал ее на себе... И теперь нам не нужно ждать несколько поколений, чтобы видеть результаты своей работы.

- А сколько же нужно ждать?

- Месяца полтора, от силы - два.

- Надо же!

- Мы с ним вместе расписывали диеты для наших клеточек, - сказал Жора. - А что ты сейчас читаешь? Ты всегда с какой-нибудь книжкой.

Он кивнул на книгу, которая была у меня в руках.

- Донцова, - сказал я.

- Ты читаешь Донцову?

Он смотрел на меня так, словно я украл у него из стирки трусы. Я не понимал, что его так удивило, стоял молча, глядя ему в глаза с не меньшим любопытством. Затем спросил:

- А разве ты не читаешь Донцову, Маринину, Устинову, Дашкову? Разве тебе не интересны Пелевин, Незнанский, Головачев? Они ведь как никто...

Жора, как я уже говорил, книг почти не читал. Современное чтиво он обходил стороной.

- Отчего же, - сказал он, - бывает...

Он секунду подумал и сказал:

- Но не перечитываю.

Я знал его отношение к современным авторам. Я хотел еще раз услышать его суждение на этот счет.

- Перепевы, - сказал он. - Шуршание, шелест слов...

- Жор, ну, а Головачёв? Он интересен тем, что...

- Кто это?

- Василий! Он же наш...

- Ах, Васька! Ты читал его?

Я промолчал.

- Мне было интересно, я кое-что полистал...

- У него уже томов сорок... Если не пятьдесят.

Жора словно откусил от лимона.

- Можно, конечно, и почитать... пока сидишь на очке. Отрывай листик за листиком... Хватит надолго. Пойми, у тебя должно быть пять-семь книг, которые нужно время от времени перечитывать...

Я уже слышал это и хотел услышать еще раз. Я слушал.

- У тебя есть такие?

Я слушал.

- Ксенофонт, Сенека, Рабле, Монтень... Наверное, Жан Жак Руссо, Гете и Бальзак, наверняка, Чехов, может быть, Дюрренматт и Фриш, может быть, Моэм... И конечно, письма, их письма, письма Флобера, Ван Гога, Мериме, «Письма незнакомке», еще чьи-то там, Тургенев, Пушкин, Гоголь, Чехов, Толстой... Эпистола! Человек - в письмах. В «Исповедях» и дневниках... Августин, Руссо, Толстой, Набоков, да та же Анаис Нин или тот же Нагибин... И пожалуй, еще «Апологию Сократа». Да, пожалуй...

- Платона?! - почему-то радостно воскликнул я.

- Может быть, еще Ксенофонта, - сказал Жора, - не придав значения моей радости.

Он говорил об этом не первый раз, часто меняя местами Бальзака и Гете, Фриша и Дюрренматта, называя и Паскаля, и Сервантеса, и даже Бальтасара Грасиана, забывая Мериме и автора «Писем к незнакомке», перечень был, конечно, пошире, но не выходил за десятку. Но я точно знал, что он знал и Шекспира, и Карамзина, и Генри Миллера, и Лема... Князя Мышкина он не любил, а Воланд вызывал у него приступ ярости. Он не объяснил: почему? О Евангелиях он молчал. И я никогда не видел на его столе Библии.

- Этих же, - Жора снова кивнул на мою книжку, - никто никогда не будет перечитывать. Бабочки-однодневки...

Он секунду повременил и добавил:

- И уж тем более с карандашом в руке. Как думаешь?

- Почему? - спросил я.

Ему лень было даже открыть рот, чтобы ответить на мой вопрос. Я понял: сегодня для него я потерян.

- В твоем списке нет Джойса.

Я хотел хоть как-то ему отомстить.

- Да-да-да, - сказал он, - такая синяя, толстая, со смешными картинками... Импрессия этих книг должна соответствовать экспрессии твоих генов.

Из современников он читал только Зюськинда, перелистывал, я видел, «Алхимика» и Сарамаго, а о Викторе Ерофееве даже не слышал. Подборку книг о Христе (целая гора фолиантов!) он хранил в несгораемом сейфе. Но я никогда не видел в его руках Библии...

- Да, ты говорил.

Глава 27