Верите, что можно подружиться с крокодилом?

Александр ТАРАСОВ ВЕРИТЕ, ЧТО МОЖНО ПОДРУЖИТЬСЯ С КРОКОДИЛОМ? Памяти либералов-журналистов, убитых либералами-военными — в прошлом, настоящем и будущем

Прохожий: Почему вы меня избиваете? Ведь я же — антикоммунист!

Полицейский: А мне плевать, какого сорта ты коммунист!

Подпись под известной карикатурой времен маккартизма

Предуведомление автора

Все журналисты — независимо от своих политических, религиозных и философских взглядов — делятся на две большие категории: первая — те, кто рассматривает журналистику как призвание и социально ответственный творческий труд, и вторая — те, кто рассматривает журналистику как способ зарабатывания денег и готов лизать любую задницу, служить любому режиму и врать что угодно, лишь бы за это платили. Статья написана для первых, вторые ее могут не читать.

Переворот: неприкосновенных нет

Переворот 11 сентября 1973 г. в Чили начался с ВМФ. Офицеров и матросов, отказавшихся нарушить присягу и выступить против конституционного правительства, расстреляли, а трупы сбросили в море. Затем мятежные корабли высадили десант в Вальпараисо. И лишь затем настала очередь столицы — Сантъяго. В Сантъяго военные начали вовсе не с атаки на президентский дворец Ла Монеда и не со штурма университетов и штаб-квартир Социалистической и Коммунистической партий. В Сантъяго военные начали с захвата телевидения и бомбардировки радиостанций «Порталес» и «Корпорасьон». Следующим шагом была бойня на радиостанции «Магальянес», которая передала в эфир последнее обращение к народу президента Сальвадора Альенде. Из тех, кто находился в редакции «Магальянес», не выжил никто, включая технический персонал. До сих пор неизвестно, сколько человек было убито в помещениях радиостанции. По одним подсчетам — 46, по другим — 52, по третьим — 70.

Приказом № 15, переданным по радио, военная хунта закрыла все печатные издания, кроме крайне правых «Меркурио» и «Терсера де ла ора». Тем же приказом было объявлено о введении военной цензуры в СМИ. Еще раньше — приказом № 12 — хунта предупредила сотрудников лояльных военным радиостанций (таких, как «Агрикультура» и «Минерия»), что «распространение любых известий, не одобренных хунтой», запрещается. В случае нарушения запрета помещения радиостанций будут заняты вооруженными силами, а журналисты арестованы и предстанут перед судом военного трибунала.

В первые же три дня переворота в Чили погибло, по одним данным, 186 журналистов, а по другим — 222 (включая иностранцев). В основном, конечно, это были журналисты, поддерживавшие правительство Народного единства, но необязательно. Военные и легально действовавшие как «группы поддержки» вооруженные неофашисты использовали переворот для сведения счетов со своими личными врагами. Демохристианский журналист Игнасио Мирет был убит после трехдневных жесточайших пыток лично племянником члена хунты, командующего ВВС Густаво Ли Гусмана за то, что увел когда-то у него, племянника, невесту. Ультраконсервативный журналист Антонио Кланс, родственник известного крайне правыми взглядами редактора иезуитского журнала «Менсахе» Херардо Кланса, представитель богатейшей помещичьей семьи, был убит 12 сентября карабинерами в собственном доме вместе с женой. Руководил карабинерами молодой капитан из семьи помещиков, чьи земли располагались по соседству с владениями Клансов и с которыми Клансы вели десятилетнюю судебную тяжбу из-за спорного участка.

Причины расправы могли быть совершенно неожиданными. Тележурналист Роберто Гальо, противник Народного единства, сочувствовавший правому крылу ХПД и испортивший немало крови Альенде своими ехидными комментариями, был застрелен только потому, что пытался остановить избиение солдатами беременной женщины. Профессиональный экономический обозреватель и редактор Клементе Диас Фриас, пламенный антикоммунист, был родственником Генерального секретаря ультраконсервативной Национальной партии Энхельберто Фриаса. Это его не спасло. Клементе Диас был убит военными, которые задолжали ему большую сумму денег и не хотели возвращать долг. Совершенно аполитичная журналистка Камелия Солер, сотрудница буржуазных женских журналов «Росита» и «Конфиденсиас», была застрелена только потому, что надоела солдатам, сжигавшим книги из ее библиотеки. Попытка Камелии доказать, что книга на французском языке под названием «Кубизм» вовсе не является пропагандой кубинской революции и потому не должна быть сожжена, показалась военным верхом наглости: дураку же понятно, что раз марксизм — это про Маркса, то кубизм — про Кубу…