Веридор. Одержимый принц

Далее друг подробно излагал своему султану и его новоиспечённой жене имена заговорщиков и их мотивы. Как и следовало ожидать, во главе покушения стоял Йездигерд, так и не смирившийся с превосходством брата. В рядах его сообщников оказались шах Бахрам, возмущённый тем, как Кайсар одним поступком попрал все негласные законы Востока (а ведь у него три дочери, две сестры и племянница уже в султанский гарем намылились и вещички собрали!), и шах Хосров, готовящий место шахиншаха для своего обожаемого сыночка. Шах Шапур от участия в заговоре, а именно от вкладывания средств в покупку редкого зелья, отказался, то ли из преданности Кайсару, то ли из алчности. На вопрос о том, приложил ли к этому делу руку шахзадэ Рустам, Ардешир дал однозначный отрицательный ответ, и, как бы Кайсару ни хотелось причислить обожателя своей жены к заговорщикам и подписать ему смертный приговор, он поступил справедливо.

Все готовящие покушение на султана и его жену были казнены согласно старинному праву «зуб за зуб»: им преподнесли сильнодействующий яд, медленно и мучительно уносящий жизнь. Узнав о преступлении отца, шахзадэ Рустам разыскал то самое предназначающееся для правящей четы вино и, не выдержав покрывшего весь род позора, а может и не оправившись от душевной раны и неразделённой любви, один выпил всю бутылку. Следующий рассвет его юные очи так и не увидели, закрывшись навсегда глубокой ночью.

* * *

В тот же день Кайсар, Ардешир и Персия решили, что пришло время объединить весь Порсул под властью великого султана, ведь ничто не мешало какому-нибудь ловкачу встать во главе разрозненных племён и направит все силы против них.

И вот великий султан Крайнего Порсула созвал к себе всех шахов Востока. Стоило последнему из них усесться на ломящийся от яств стол, как в огромный зал вступила неземная красавица. Она вышла в центр и бросилась в пляс. Под высокими сводами раздался дивный голос, поющий на неведомом языке о чём-то прекрасном и возвышенном. Позабыв обо всём, шахи вперились глазами в танцовщицу и жадно ловили каждый звук её песни. С последним взмахом рук и оборотом все присутствующие, кроме Кайсара и Ардешира, были покорны воле Персии, дочери Хранителя. А пожелала она, чтобы все до единого шахи принесли родовую клятву верности на крови её мужу, а персонально с шаха Шапура взяла неприложный обед не разворовывать казну, ибо в этом деле у пронырливого и с виду не обремененного интеллектом шаха не было равных.

Так, под одобрительные кивки Мрачного и Единого, Порсулом твёрдой рукой стал править шах всех шахов, Великий султан Кайсар, бок о бок со своей любимой женой Персией и лучшим другом-чернокнижником Ардеширом.

* * *

Вот уже десять лет Персия не пела, не танцевала и не улыбалась. Тело Кайсара уже давно предали огню, и боль потери от времени притупилась, но не исчезла. Они прожили долгую счастливую жизнь вместе, и их сын Дарий вот уже не первый год правит страной, проводя реформы и укрепляя власть султана. А она совсем отошла от дел и коротала дни, роняя солёные слёзы в такое же солёное море.

В один из уединённых вечеров Персия сидела на берегу, купаясь у закатных лучах. Она привыкла к полному одиночеству. Кому есть дело до безутешной вдовы, когда у правителя за столько лет и при таком внушительном гареме до сих пор не родился наследник? Тем сильнее было удивление Персии, когда рядом с ней опустился… Ардешир. Чернокнижник благодаря своей неведомой тёмной силе всё так же выглядел не старше двадцати. Как и она, демонесса, была всё так же юна и прекрасна, только в глазах плескалось куда больше тоски. У неё не было сил приветствовать его, да это и не было нужно. Ардешир никогда не признавал все церемонии, столь любимые шахами, так что Персия всерьёз подозревала его в невосточных корнях.

— Он бы не хотел, чтобы ты заживо хоронила себя, — негромко проговорил мужчина, обводя взглядом безупречную фигурку и милое лицо, на которые так и не легла печать времени. — Кайсар был бы рад, если бы ты и дальше жила.

— Как я могу жить дальше, Ардешир? — сдавленно спросила Персия. — Для кого мне жить? Сын уже давно не нуждается во мне, он сам уже дед. Да и не до меня ему, с наследником надо что-то думать, дочку ведь не посадишь на престол. Что же мне остаётся? Я одна, Ардешир, и нет любимого человека, для которого я бы жила.

— А ты живи не для кого-то, а для себя. Если не видишь вокруг любимого человека, найди любящего. Просто позволь себя любить.

— Позволить любить? — горько усмехнулась красавица. — Знаешь, Ардешир, в юности, ещё в Веридоре, я думала, что моя сила — это счастье. Подумать только, любой мужчина будет у моих ног! Только теперь я понимаю, что демоническая магия — это проклятие, потому что любой будет с первого взгляда любить меня только из-за неё. Это всё обман. Наваждение. Ненастоящее. Я же узнала истинную любовь и не желаю пародии на это чувство.

— Демоницу страсти и похоти будут любить все, кроме защищённых от её чар тотемами и… — большая горячая рука накрыла её узкую холодную ладошку, — чернокнижников.