Вера. Надежда. Смерть

– Он с сегодняшнего дня в отпуске, – зажмурилась я. Похоже, Вероника не слишком рада моей помощи, раз забыла предупредить, что муж знаком с врачом.

– Ну ладно, мы подождем.

– Ждать нельзя, Михаил Юрьевич. Каждая минута на счету. Вашей жене необходима срочная госпитализация.

– Еще чего! А дети? У нас двое спиногрызов, что я с ними делать буду?

– Представьте, что станете делать, если жена умрет.

– А, баба с возу – кобыле легче. Там я уже найду кого-нибудь, а прямо сейчас…

– Если детям нет четырнадцати лет, они могут находиться в палате вместе с матерью. Ваши старше? – сказала я первую ерунду, пришедшую в голову. Главное, чтобы казалось, будто я иду ему на уступки, а не уговариваю.

– Младше они… Ну, если она их с собой заберет…

– Договорились, – не дала ему придумать новую отговорку я, – оформляем с детьми.

Уже опуская телефон, я услышала:

– А это надолго? Можно там как-нибудь побыстрее?

– Михаил Юрьевич, мы сделаем все возможное, чтобы не навсегда.

Нажав отбой, я бросила айфон на стол и спрятала лицо в ладони. Хоть бы испугался, а лучше, начал искать себе ту самую другую. Нет, тогда еще на одну несчастную женщину станет больше. Вот бы схватить этого мудака… Из кровожадных фантазий меня вывел звук оповещения вайбера. Неужели Вероника передумала? На экране появилось слово «Аноним». Похоже, администрация наградила меня за хорошую службу новой затуканной женушкой. Пора писать заявление с просьбой не направлять ко мне жертв домашнего насилия. Их проблемы мне не только незнакомы, но и непонятны.

Я пробежала глазами по тексту сообщения. Экран задрожал вместе с телефоном у меня в руках. Поднимая волоски, со спины на затылок поползли мурашки.

Глава 10. В первый раз все должно быть красиво

Еще не вникнув в смысл написанного, я зацепилась взглядом за слова «изнасиловали, месяц встречались, поляна, длинный нож, прищепки, пленка, поджег, убьет». Кажется, именно их я написала в заявлении в полицию, когда пришла в себя в больнице после изнасилования. Прошло почти три года, а в голове все еще крутились фразы, не способные передать даже тысячную долю ужаса и боли, которые я испытала. Но до озноба меня довели не они. Вопрос, который задали в конце, запульсировал в висках, словно пытаясь разнести голову изнутри.

«Мою подругу изнасиловали. Он пригласил ее на шашлыки, вроде как познакомиться с его друзьями. Столько про них порассказывал, что она даже ревновать стала. Они до этого месяц почти встречались, раз или два в неделю. Однажды даже до секса чуть не дошло, в машине, но он сказал, что с ней в первый раз все должно быть красиво, чтобы потом детям не стыдно было рассказывать. А когда приехали на эту поляну, там нож лежал, длиннющий такой, кажется «штык» называется. И еще куча всяких примочек. Прищепки деревянные тугие, пленка пищевая… Всякое, в общем. Еще, он, когда ее мучил, вставил между пальцами бумажку и поджег. Она надеялась, потушит, но он не тушил, пока бумажка сама не догорела прямо между пальцев. Потом душил. Она уже решила, что все, убьет сейчас, а он вдруг отпустил. Приказал только не рассказывать никому. Это бывает? Как такое обычно заканчивается? У вас же большой опыт. Он ее все равно потом убьет, да?»

Нужна еще одна порция эспрессо. Трясущимися пальцами я дважды нажала на кнопку с маленькой чашкой. Две дополнительных порции, тем лучше. А может, стоит налить что-нибудь покрепче? По комнате разнесся отрезвляющий аромат кофе. Нет, сейчас мне нужно мыслить ясно. «У вас же большой опыт». О каком опыте речь? Человек, который это написал, знает, что меня изнасиловали? Судя по сообщению, ему известно даже, как именно это произошло. Вот только ни с какими друзьями меня знакомить не обещали, это было всего лишь третье наше свидание.

Нужно представить, что я не Аделина Пылаева, жертва изнасилования, а обычный оператор, к которому обращаются за помощью. Чаще всего сообщения, начинающиеся со слов «мою подругу изнасиловали», пишут сами жертвы. Детали, описанные в сообщении, тоже могла знать только жертва. Или насильник. Похоже, я совсем сошла с ума от страха и ожидания, если во второй раз подряд вижу в чужой трагедии свою. Этой весной я была уверена, что человек, который меня изнасиловал, убивает вебкам-стриптизерш и их клиентов, но выяснилось, что совпадений не так уж и много. Следы ожогов на пальцах оказались синяками, а вырванные из ушей сережки – не трофеем, а частью ритуала. Может, действия моего насильника не так уж оригинальны, и сходство с этим делом тоже всего лишь совпадение? Нужно отталкиваться от этого, других вариантов все равно нет.

«Здравствуйте, – напечатала я в ответ. – Меня зовут Аделина. Как мне к вам обращаться?»

Даже если пишет жертва, а не насильник, как я подумала в первую минуту, настоящего имени она все равно не сообщит. Служба поддержки позволяет сохранить анонимность, иначе работы стало бы гораздо меньше.

«А это важно? Скажите просто, как, по-вашему, он ее убьет, или все-таки есть хотя бы маленький шансик, что на этом все закончится?»