Вера изгоев

Как ни странно, информбюро «Одна бабка сказала» на скамейках у входа не обратило никакого внимания на людей, ведущих залитого кровью человека, как будто их здесь вовсе и не было. Бодрые старушки продолжали увлеченно перемывать кости какой-то Людке из восемнадцатой квартиры.

Слава Богу, что Костя жил на втором этаже, не пришлось подниматься выше — офицер снова потерял сознание и обвис на руках Эрика с Сашкой.

Звонок в дверь заставил Наташу встрепенуться. Недавно ей ни с того ни с сего стало дурно, но вскоре отпустило. Не совсем, правда: женщина чувствовала себя не слишком хорошо — тошнило и побаливала голова, в глазах все плыло. Да и Витьку едва удалось успокоить, ребенок вопил, как сумасшедший, добрых десять минут. Но кто это пришел? Костя вернулся? Так у него ведь свой ключ есть! Наташа открыла дверь и в ужасе вскрикнула, увидев залитого кровью мужа, повисшего на руках у двух незнакомых людей.

— Здравствуйте, — поздоровался высокий человек в белом плаще и узких черных очках. — Срочно нужна горячая вода, его нужно обмыть и уложить.

— Что случилось?!

— Ранили.

— Так «скорую» надо вызвать! — Наташа рванулась к телефону.

— Не надо! — резко бросил беловолосый. — Этих ран ваши врачи не лечат. Я ликвидировал основной очаг поражения, теперь Константину Георгиевичу необходим только отдых.

— А вы кто такой?!

— Работодатель вашего мужа. Он сегодня принят на должность начальника охраны российского представительства корпорации «Гарвельт Индастриз» — я ее владелец. Но об этом позже, раненого нужно немедленно уложить.

— Да-да! — закивала Наташа, кинувшись к двери в ванную.

Эрик с Сашкой осторожно занесли вновь потерявшего сознание офицера внутрь. Их взглядам предстала убогая однокомнатная квартира. Мебели почти не было, а та, что была, оказалась древней, еще советских времен. Телевизор, правда, имелся — старенький «Рекорд». На стене висел побитый молью облезлый ковер. И стерильная чистота царила вокруг. Чистота, которой часто прикрывают нищету.

Плетущий укоризненно покачал головой — страна, позволяющая офицерам жить в таких условиях, обречена. Разве можно так относиться к людям, отдающим родине все, в том числе и саму жизнь? К людям, держащим в руках оружие? Впрочем, понятно — власть денег, убивающая все живое и доброе.

Костю быстро раздели, вымыли и уложили на продавленный диван, служивший чете Старопольцевых кроватью. Наташа тихо плакала, сидя у изголовья мужа. Эрик по мобильному отдавал кому-то распоряжения по-английски. Сашка тихо удивлялся про себя — человек, которого называли палачом, показал себя с неожиданной стороны. Он, ничуть не брезгуя, сам обмыл раненого, хлопотал вокруг него.

— Так что же случилось-то? — пришла в себя Наташа.

— Нашу машину атаковали, — ответил Эрик. — Мы как раз ехали в офис, чтобы оформить вашего мужа.

— И что теперь? — глухо спросила женщина. — Теперь он вам, конечно, больше не нужен?

— Я никогда не бросаю своих людей в беде, — голос Плетущего стал ледяным. — Ни при каких обстоятельствах. Константин Георгиевич пострадал из-за меня, а значит, мой долг — помочь ему. Возьмите, это аванс.

Он положил на край стола запечатанную пачку стодолларовых купюр. Наташа недоверчиво взяла ее и тихо ахнула, поняв, что держит в руках.

— А как только Константин Георгиевич отдохнет и сможет приступить к работе, буду рад его видеть, — продолжил Эрик. — Если захочет, конечно, после сегодняшнего инцидента. Мне жаль будет потерять вашего мужа, но я уважаю его выбор, каким бы он ни оказался. И, как минимум, еще пятьдесят тысяч долларов фирма выплатит вашей семье в любом случае. Плохо то, что его теперь воспринимают как моего человека, так что вы находитесь в некоторой опасности. Я обеспечу охрану, а если ваш муж решит продолжить работать на меня, то вам следует переехать в один из домов, принадлежащих корпорации. Хочу только попросить об одном…

— О чем? — от удивления Наташа едва могла говорить.

— Видите эти медальоны у меня в руках?

— Да.

— И вам, и мужу, и сыну лучше носить их постоянно, тогда подобные нападения станут невозможны. Наши враги умеют убивать на расстоянии, а медальоны лишат их такой возможности. На самом деле это не медальоны, а сложнейшие устройства, делающие слежку практически невозможной.

— Мистика какая-то… — пробормотала Наташа.

Боже мой, да во что же такое ввязался Костя, что этот человек готов платить такие деньги?! Говорит, ранен? Но она не нашла на теле мужа ни одной раны, только старые, хорошо знакомые шрамы. Что все это значит? А медальоны? Женщина с недоумением смотрела, как незнакомец провел рукой над лицом Кости — и тот мгновенно открыл глаза. Господи! Колдун, что ли?

— Где я? — с недоумением спросил офицер.

— Костенька! — вскинулась Наташа. — Дома ты, хороший мой, дома!

— Дома? — Удивленно вскинулись и его брови. — А что было-то? Я что-то смутно припоминаю…

— На нашу машину напали, — заговорил плетущий. — Вы пострадали, Константин Георгиевич. Надеюсь, что данный инцидент не помешает вам продолжить работу в фирме.

— Напали… — повторил Костя. — Да кто же вы такой, черт вас дери, что на вас нападают?!