Вера изгоев

— Нет, госпожа… — пронесся по толпе шарахнувшихся к стенам местных испуганный говорок — никогда они не встречали столь древних и столь сильных вампиров.

— Где Геалас?

— Мой брат сейчас в Барад-Дуре. — Вперед вышла и поклонилась среднего роста красавица со слишком большими для человека глазами и остроконечными ушами.

Далеко не сразу Лена осознала, что видит перед собой сказочную эльфийку. Красота бессмертного существа поразила ее настолько, что она долго стояла и любовалась. Просто любовалась — представить до сих пор не могла такой грациозности, такой одухотворенно-трепетной красоты. Понятно теперь почему внешность эльфов воспевали во всех книгах. Жаль, если придется ее убивать, очень жаль. Но если понадобится — убьет.

— Зови.

— Уже. Господин скоро прибудет.

Привычная тоска не давала успокоиться. Геалас недавно плотно поел, досуха выпив нескольких рабов, но это не помогло, глухая злоба кипела внутри, заставляя мерить быстрыми шагами комнату на верхнем этаже одной из башен замка Барад-Дур. С какой стати прошлое не дает ему покоя? Господин клана не знал этого, знал только, что ему тошно. До невозможности. И поделать ничего нельзя — судьба, будь она проклята.

Мог ли ты подумать, наивный поэт Геалас, что именно тебе суждено стать следующим черным властелином Арды? Мог ли ты представить себе это, юный, глупый эльф? Нет, конечно, ты просто посчитал бы рассказавшего такое сумасшедшим. А то и прислужником Тьмы. Ты пел и смеялся, любил и жил, танцевал и сочинял стихи. Где-то мимо тебя проходили чужие войны, они не касались тебя, наивный лориэнский юноша, совсем еще дитя, по эльфийским меркам. Однако многие считали тебя талантливым. Поговаривали, что со временем из Геаласа вырастет величайший бард. Не вырос…

Господин клана зло расхохотался. Нет, такого не придумаешь, такое только случиться могло. Это надо же — так попасться? Перед глазами стояли события тысячелетней давности. Тогда он отправился за границы Лориэна. Уж и не помнил зачем — кажется, просто прогуляться, набраться вдохновения перед осенними празднествами. А может, еще по какой причине. Неважно это. Важно другое — на Геаласа в лесу напала какая-то темная тварь, похожая на смуглого человека. Ауру прислужника Тьмы нельзя было спутать ни с чем. Эльф сопротивлялся, как мог, но тварь опутала его незнакомым заклятием, приблизилась и вонзила в шею клыки. Геалас потерял сознание. А когда пришел в себя, понял, что пролежал без чувств несколько дней. Однако выжил, чему очень сильно обрадовался и немедленно отправился домой, чтобы показаться целителям. Только вот дойти не сумел. На границах Лориэна его встретили стрелы пограничной охраны и крики: «Тревога! Тварь Тьмы!» Изумленный столь нерадушным приемом, юный эльф долго кричал, что это он, Геалас, но никто не слушал его криков — в ответ неслись только стрелы. Лориэнцы еще не знали, что убить вампира можно только стрелой с серебряным наконечником. Обычные Геаласу вреда не причиняли, раны заживали мгновенно, потому и стало понятно, что с ним что-то не в порядке. Забившись в брошенную медвежью берлогу, эльф долго плакал, осознав, что встреча с темной тварью даром ему не прошла. Что-то изменилось в нем самом. А ночью впервые пришел голод. Вампирский голод. Как назло, именно в этот момент его нашла младшая сестра, красавица Этаниэль. До нее донеслись невероятные слухи, что Геалас превратился в тварь Тьмы, что его аура черная, но девушка не поверила этому и решила сама разыскать брата. На свою беду. Он, увидев Этаниэль, радостно улыбнулся, подпрыгнул и вцепился ей внезапно выросшими клыками в шею…

Геалас пытался остановиться, но что-то сильнее его самого заставило эльфа жадно пить кровь любимой сестренки. Чудом он отпрянул от нее прежде, чем опустошил полностью. А затем по какому-то наитию рванул себе клыками вену и заставил умирающую Этаниэль выпить несколько глотков его крови. Вскоре девушка затихла, а Геалас сидел над ее мертвым телом и тихо выл от отчаяния, понимая, что стал чудовищем. В этой берлоге его и нашла та самая тварь Тьмы, оказавшаяся вампиром из другого мира, незнамо как попавшим на Арду. Чужак удивился, что свежеиспеченный птенец успел завести себе собственного, но посчитал, что так даже лучше. А потом рассказал Геаласу и очнувшейся Этаниэль, кем они стали и какой силе отныне служат. Эльфы долго не хотели принимать своей судьбы, долго сопротивлялись ей, но вампирский голод заставлял их снова и снова выходить на охоту. Постепенно вампирская община становилась все больше и больше, в ней появились бывшие люди, гномы, орки. Только эльфов, кроме Геаласа с Этаниэль, больше не было — перворожденные, поняв, что в Средиземье появилась новая нечисть, быстро придумали способ защиты. Каждый носил амулет, не дающий вампиру даже приблизиться. Вскоре клан, названный пришлым высшим вампиром странным словом «Десмод», обосновался в развалинах Мордора, где кишмя кишели одичавшие орки. Не слишком хорошая, но добыча…