Верь в меня

К счастью, у Локи появилась одна мысль. «Незнакомцу очень нужен его сильный вороной конь, который возит камни для стены, — сказал Локи. — Я уведу у него коня, и стена не будет закончена». Сказано — сделано. Локи изменил свой облик, превратился в красивую белую кобылицу, и, как и следовало ожидать, вороной жеребец незнакомца ускакал следом за ней в дремучие леса. Увидев, что конь его убежал и он не сможет закончить работу в срок, незнакомец рассвирепел. Так он разъярился, что тоже изменил свой облик и оказался великаном, врагом богов. Тут Один призвал сильнейшего из богов, могучего Тора, который своим огромным молотом так крепко ударил великана по голове, что гром разнесся по всему небу. Великан был изгнан из Асгарда, боги закончили стену своими руками, и в конце концов Фригг простила Одина за то, что он едва не потерял ее. Даже Локи благополучно прибыл домой и привел с собой удивительного вороного коня на восьми ногах. Имя коня было Слейпнир, и Локи подарил его Одину. Так боги Асгарда обзавелись стеной, а Один обзавелся Слейпниром.

— Давайте-ка разберемся, — заговорил Хоук, когда слушатели кончили хлопать в ладоши в знак одобрения. — Локи убежал в леса в облике белой кобылицы, чтобы увести за собой вороного жеребца, а вернулся через какое-то время с вороным жеребцом на восьми ногах. Спрашивал ли кто-нибудь из богов у Локи, откуда взялся Слейпнир?

Дракон усмехнулся:

— Не думаю. Во всяком случае, Локи ничего не говорил. Но все мы знаем, что обман может обернуться против самого обманщика. — Он пристально посмотрел на Кристу. — Хотя иногда счастливому обманщику удастся ускользнуть безнаказанным.

Хотя он смотрел на нее дружески, Криста отлично поняла, что викинг хотел сказать. Ей очень повезло, что она осталась безнаказанной после того, как обманула Хоука. Только глупейшая из женщин стала бы искушать судьбу — и терпение своего повелителя — еще хоть раз.

— Локи, как мне кажется, никогда не умел извлекать пользу из своих уроков, — негромко проговорила она и бросила взгляд на Хоука. — Люди в этом отношении мудрее.

Лорда ее ответ обрадовал, но он не успел ничего сказать, потому что в разговор вмешался Эдвард. Молодой управляющий выпил сегодня больше обычного, а может, ему придавали смелости частые улыбки хорошенькой Элфит, и его сдержанность покинула своего хозяина.

— Ну а что вы скажете об Одине? — с вызовом спросил он. — Согласиться обменять жену на стену очень глупо, даже если веришь, что платить не придется.

— Это верно, — согласился Дракон. — Однако Один, кажется, никогда не умел справляться с Фригг. Вечно он делает то, что ее злит и заставляет противиться ему.

— Если бы Один почаще бывал у своего домашнего очага, — произнесла Криста, — не говоря уж о собственной постели, ему не пришлось бы беспокоиться о том, как справиться с Фригг, а она перестала бы ему так часто противоречить.

Договорив, Криста сразу сообразила, как могут быть истолкованы ее слова, и от всей души пожелала вернуть их обратно. Одно дело — сказать Хоуку, когда они были наедине, что путь к миру не лежит через постели других женщин. Но заявить такое всем и каждому… подобного не стерпит ни один мужчина.

— Я имела в виду… — вся покраснев, начала она.

— Полагаю, мы все поняли, что вы имели в виду, — перебил ее Хоук. К ее удивлению, он улыбнулся и, наклонившись к ней, сказал чуть ли не в самое ухо: — Надо быть очень уверенной в себе женщиной, чтобы делать такие заявления. Вы считаете себя такой?

Криста раскраснелась еще больше. Она прекрасно понимала, что не может быть уверенной, так же как Хоук понимал, что она никогда не была близка с мужчиной, и потому ей не стоило бы изображать из себя опытную особу. Но ни за что на свете она бы не призналась в этом. Слегка пожав плечами, сказала:

— Я полагаю, это зависит от вас, милорд. Вы не согласны?

Она наблюдала, будто зачарованная, как страсть разгорается у него в глазах. Он приподнялся на стуле с таким видом, словно прямо сейчас возьмет ее на руки и унесет отсюда. Но тут снова заговорил Дракон:

— Все эти разговоры о браке напомнили мне одну историю. Я услышал ее от одного ирландца, с которым познакомился в Византии. Он клялся, что все это правда, и уверял, будто знает беднягу, о котором рассказывал.