Верь в меня

Хоук быстро отыскал Кристу. Она все еще была завернута в плащ, волосы ее беспорядочной массой падали на спину. Лицо было таким бледным, что Хоук мог бы сосчитать все веснушки. Завидев его, девушка вскочила на ноги и с пылающими глазами бросилась в его объятия.

— Как хорошо, что ты жив, как хорошо! — закричала она, колотя Хоука кулаками в грудь.

— Ox, женщина, перестань! Юделл не причинил мне столько неприятностей, как ты.

— Он…

— Само собой разумеется. Выброси его из головы. Торголд, почему ты не научил эту девчонку хорошим манерам? Только погляди, как она колотит меня, а ведь это я выудил ее из реки, спас ей жизнь.

— Обучение хорошим манерам я предоставляю вам, милорд, — с ухмылкой ответил Торголд, свистом подозвал собаку и двинулся к дороге.

— У меня хорошие манеры, — заявила Криста жалобным голоском. — Да, хорошие, но ты пробуждаешь во мне все самое худшее. У меня просто голова не работает, когда ты рядом. Стараюсь вести себя хорошо, но чувства сильнее меня.

Хоук улыбнулся так, что у Кристы перехватило дыхание. Он подхватил ее на руки, отнес к своему коню, усадил и поскакал по дороге к Винчестеру.

Они въехали в город вскоре после наступления ночи. Винчестер был освещен факелами. Толпы людей, взбудораженных известием о предательстве Юделла, заполнили улицы. Хоука и его людей приветствовали дружными криками. Сам Альфред вышел во двор королевской резиденции встретить и поздравить вернувшихся воинов.

— Дорогие мои друзья! — воскликнул король. — Вы всегда были у меня в мыслях и в моих молитвах. Слава Всевышнему за то, что он сохранил вас для нас.

Кристу приняли ласковые руки, но едва Хоук спешился, он сразу окликнул ее и, подняв, прижал к своей груди.

— Благодарю вас, милорд. Юделл мертв. И теперь, если вы не против, я хотел бы подготовиться к возвращению в Хоукфорт.

Глядя на измученную женщину, прильнувшую к груди Хоука, Альфред виновато улыбнулся.

— Я не против. Но вам придется убедить не только меня. Едва он это выговорил, Илсвит приблизилась к своему царственному супругу и, бросив взгляд на Хоука, а потом на Кристу, заворковала:

— Бедное дорогое дитя! Немедленно внесите ее в дом: ей нужно искупаться, отдохнуть и как следует поесть.

— Конечно, она это сделает, — согласился лорд Эссекс. — Но как можно быстрее, миледи. Мы отправимся в Хоукфорт на рассвете.

Добрая королева, любящая мать и деликатная помощница своего мужа уставилась на могучего Хоука, который возвышался над ней, небритый, испятнанный кровью, весь в грязи и пыли, — ни дать ни взять ночной кошмар. Илсвит сдвинула брови.

— Вы можете отправляться когда и куда вам угодно, милорд. Но ваша леди останется здесь до тех пор, пока я не скажу, что она готова к путешествию.

Хоук удивленно взглянул на Альфреда, но тот лишь пожал плечами.

— На вашем месте я бы с этим согласился, — спокойно произнес король. — В конце концов, это намного проще.

Окрыленный Хоук поднялся по лестнице в покои королевы. Придворные дамы встретили их на верхней площадке лестницы и окружили тесным кольцом, сочувственно щебеча. Ему было дозволено внести Кристу в ее комнату и даже уложить на кровать. Едва он это сделал, как его выпроводили. Хоук не успел и сообразить, что происходит, как дверь захлопнулась у него перед носом.

Она была закрыта всю ночь и весь следующий день, так же как и дверь, соединяющая его спальню со спальней Кристы. Когда бы Хоук ни постучался — а он делал это регулярно, — к нему выходила одна из многих сладко улыбающихся леди и коротко сообщала, что войти нельзя. Криста спит, говорили ему. Ей нужно отдохнуть. С ней все будет хорошо. Ему скажут, когда он может ее проведать.

Хоук воззвал к Альфреду, но тот снова пожал плечами и предложил поехать на охоту. Так они и сделали, но после возвращения в конце дня, когда Хоуку снова дали от ворот поворот, он взбунтовался. Он настаивал, чтобы его впустили, что привело любезных дам в трепет и побудило призвать королеву. Лорд обратился к ней чуть ли не с мольбой.

— Я только хочу взглянуть на нее, — твердил он, чувствуя себя смешным: ему никогда еще не приходилось о чем-то умолять женщину. Но он был так благодарен судьбе за то, что Криста осталась жива, что о ней нежно заботятся, и теперь ему ничего другого не оставалось — только умолять.

Илсвит сжалилась и позволила Хоуку войти в комнату при условии, что он всего лишь постоит у постели и будет вести себя тихо. Как ему и говорили, Криста спала. Ее чудесные волосы были аккуратно заплетены в косы. Верхняя часть белоснежной рубашки виднелась из-под одеяла. Хоук испытал величайшее облегчение оттого, что наконец увидел нареченную, но через минуту на смену облегчению пришло сильное потрясение.

Багрово-красный кровоподтек занимал всю правую щеку Кристы, лоб был сильно расцарапан и распух. На запястья наложены повязки. Хоук повернулся к Илсвит, и она тихонько объяснила: