Верь в меня

— Гадость? Это моя заветная окрошка тайны. Было дело. Мухоморы сама сушила, травки нужные при луне собирала. А ты! То же мне гадость! Да кому ты нужён? Ищут! Бегают какие — то, по той стороне. Сюды не притопчут, дорогу закрыла, глазоньки отвела.

Усилила образ бабки. Мазала ногу тягучей мазью, пальцы с силой терли, мяли щиколотку. Лоскуты ловко затянулись, туго фиксируя дощечки на ноге.

— Мене здеся чужаки не нужёны. Тебя сюды не звали. Молчи, наверх полетим.

На глазах парня, старушка рассеялась, растворилась в камне. Проявилась, как пятеро одинаковых ведьм. На мгновенье теряю образ старухи. На парня в упор смотрела пронзительными глазами юной девы. Заблуда открыл рот, но голос не слушается, ни кричать, ни шептать не выходит. Тело обмякло, голова со звоном ударилась о старые рельсы. Многими руками подхватила его и поволокла из шахты.

Убежище. Камень пустил ношу. "И зачем принесла к себе?" Подсознание тут же нашло ответ: "похож".

Тяжелый вздох колыхнул воздух внутри камня. Очнувшись, парень озирается по сторонам. Рассеянный свет льется откуда — то сверху, подсвечивая тусклым отблеском пространство. Небольшая комнатушка, ни окон, ни дверей, ни мебели. Старухой лежу на выделанной медвежьей шкуре, наброшенной прямо на каменный уступ. Рядом на стене висит монитор. Светит синим пустым экраном, клава валяется на полу.

Аккуратно, потихоньку покрутив щиколотку, парнишка пытается опереться на опухшую ногу. Боль притупилась. Осмелел, делает пару шагов в сторону ноутбука, тот не приближается. Ещё пара, расстояние не меняется. "Николя" потер глаза, поморгал.

— Гляди, как старается, не пыжься, не пущу.

— Кто вы?

— Не твого ума дела. Зачем пришёл?

— Я в шахте искал кое — кого. Говорят, очень сильная ведьма, живёт в подземельях Бештау. Силу черпает из глубины горы.

— Чёго хотел? — пристально рассматриваю парня. В руке сжала старую фотокарточку. Выцвела, не рассмотреть. То ближе к носу, то дальше. Не разобрать уже.

— Хотел. Решил, что найду. — Говорит, а глаза отводит. «Врет».

— Чёго, страшно? А когда в шахту ко мене лез, не боялся?

Отвернулась и плотнее закуталась в плед. Разрушил тишину вальс. Взмахнула, щёлкнув пальцами, потушила свет. Парень рухнул, как подкошенный.

Подошла, ласково провела ладонью по лицу бедолаги. Тёплая мечтательная улыбка застыла на губах. Как похож! И даже нос с такой же горбинкой. Наверное. Всмотрелась в побледневшее лицо. Искорка рода отпечаталась на правой щеке — приметная родинка. Это он. Ее Николя. «Не может быть», — шептало сознание. «Может», — кричало сердце. Пятясь, проваливалась в прошлое.

Бал в усадьбе. От ухажеров отбоя нет. Николя, облокотившись о перила, не сводит с меня влюбленных глаз. Вальс. Один, второй, третий. Жаркий шепот.

— Софушка, любимая.

Признания, предложение. В отдалении злобные глаза матери:

— Не пара. Безродная оборванка.

Укоряющий взгляд любимого, удаляющаяся спина. Смех соперницы. Боль, потеря, одиночество. Тогда и сварганила окрошку — горькую, желчную. Приправила тайной страшной. Влила боль и обиду жгучую. Слила в флягу зачарованную. Закляла: не выбросит фляжку проклятую, пока не вернется любимый. Сто лет уже ждет.

Мать! Зацепка. Губы зашептали древние заклинания. Одна рука легла на лоб парня, другая на сердце. Под плотно зажмуренными глазами поплыли цветные пятна. Неделя назад. Пьёт пиво, девка трётся об него. Месяц назад. Едет в поезде, в окне мелькает лес. Ещё дальше. Прощается, собирается в путь. Женщина лет пятидесяти обнимает, целует сына. Любовь матери окутывает, покрывает, словно тончайшей поволокой. Бережет. Вот почему услышала зов помощи. Вот почему увидела в лесу образ. Материнская любовь искала помощь для своего дитятки. Но это не мать ее Николя. А значит, парень не её любимый.

Упала рядом и зарыдала навзрыд, во все горло. Сердце в груди судорожно сжалось. Сведенные горем пальцы заскребли по полу. Мелкий камушек щёлкнул, зеленоватый свет потек по комнате. Гость вздохнул, очнулся.

— Бабушка, что с вами? — прошептал, непослушными губами, заикаясь. Взгляд прилип к бездыханному телу. Бледность разлилась по лицу. На миг морщины растаяли, проступило юное девичье лицо, бесцветная капелька медленно ползла по щеке, к закушенной губе.

Окинула взглядом парня, "похож" такая же стать, ширина плеч. Он смотрит пристально. Вглядывается. Нет сил держать старуху на лице. Потеряшка, встрепенулся. На лице сменились удивление, не верее, узнавание.

— Тебя вижу во сне. Софушка! За тобой пришел.

От звука давно забытого имени моя ведьма внутри вздрогнула и я приоткрыла глаза:

— Как звать — то тебя?

— Коля.

— Иди с миром. Уходи. Ты не мой Николя.

— А если твой? Снишься с трех лет. Без тебя уже дышать не могу. Верь в меня. Я твой.

— Ступай, не мой ты. Помирать буду.

Закрыла глаза и попыталась остановить дыхание.