Верь. В любовь, прощение и следуй зову своего сердца

Я смотрю на нее: ласковые глаза, морщинки, серебристые волосы, румяные щеки. Я знаю ее так недолго, но теперь не могу представить свою жизнь без нее. Я протягиваю руку и беру ее за ладонь. Мы оба улыбаемся.

«Я тоже, Кэт, – говорю я. – Я так рад, что вы задержались».

День тридцать шестой

Я иду медленно, опираясь на толстую ветку, одна лодыжка туго обмотана эластичным бинтом, появившимся по милости мокрого пола в приюте. К середине дня я догоняю Кэт. Она отдыхает на берегу ручья, сняв ботинки и опустив ноги в воду.

«Эй, привет, – кричит она, когда я подхожу ближе. – Ну, как твоя нога?»

Я бросаю свой рюкзак на землю и сажусь. «Уже лучше».

«Давай посмотрим», – говорит она.

Я снимаю ботинок и носок и разматываю повязку. Она надевает очки и осторожно осматривает ногу, надавливая на лодыжку. Когда она прикасается ко мне, боли почти не чувствуется. Я говорю ей об этом.

«Ну, – бормочет она, вертя ступню в руках, – знаешь, у меня была небольшая практика».

Я откидываюсь назад и смотрю на деревья. Солнечный свет согревает мое лицо. Ниже по течению раздается журчащий звук небольшого водопада.

«Как поживают твои страхи?» – слышу я ее голос.

Я задумываюсь. Благодаря лекарствам, которые она достала, глаза медленно заживают, и когда я думаю о своем отце и его страданиях, то чувствую печаль, но мой желудок уже не сжимается так, как раньше.

«Все еще на месте, – говорю я, – но не такие сильные. И они меня не донимают».

Я чувствую, как она втирает мазь в мою лодыжку.

«Испытывать страхи – это нормально, – говорит она. – Просто признай их такими, какие они есть: ненастоящими. И больше не слушай их. Это важно».

Я приподнимаюсь на локтях: «А ваши страхи когда-нибудь возвращаются?»

«У них есть довольно неприятная привычка появляться время от времени, – говорит она, закрывая тюбик. – Вот что я тебе скажу: у них нет такой силы, и теперь я знаю, как сосредоточиться на реальности. Они появляются только тогда, когда я испытываю сильный стресс, как это было с тобой в последнее время. Поэтому я добра и деликатна сама с собой, и они уходят. Вот что ты должен делать: беречь себя. И они исчезнут».

Она разворачивает новый бинт и обматывает мою лодыжку. Я снова откидываюсь назад. Где-то позади меня сверчок поет свою одинокую песню.

«Отлично, – она похлопывает меня по ноге. – Готово».

Я встаю, пробую ногу. Повязка плотно прилегает, и лодыжка почти не болит. Мы надеваем свои рюкзаки и идем по белой песчаной тропинке к полю.

Обычно мне приходится сбавлять скорость, когда мы идем вместе, но сейчас ее темп мне в самый раз. Один паломник назвал ее стиль ходьбы «походкой Кэт». Ей это понравилось.

Тропа пересекает другую тропу, образуя четыре перпендикулярных пути. Мы останавливаемся, оглядываемся по сторонам. Здесь есть только мы, тропинка, расходящаяся в четырех направлениях, стебли пшеницы, ветер.

«Мы можем пойти куда угодно, – говорю я. – Новые места, новые приключения».

«Хм, – говорит она. – Это то, что наполняет жизнь волшебством. У человека всегда есть выбор».

В середине перекрестка три длинные палки, окрашенные в желтый цвет, расположены в форме стрелы. Мы следуем за ней, ковыляя и шаркая ногами, пока другая желтая стрелка не приводит нас в лес. Легкий ветерок сдувает грязь с тропы, и, шагая в тени, мы молчим.

Тропа петляет между деревьями. Я сосредотачиваю все свои силы, стараясь не поскользнуться на неровных камнях. Вскоре тропа расширяется, и я немного опережаю Кэт.

«Подожди минутку», – слышу я ее крик.

Я оборачиваюсь и вижу, что она стоит под толстым дубом. Маленькая квадратная табличка, прибитая к стволу, висит на уровне плеч. Я медленно подхожу к ней.

«Это так прекрасно, – Кэт проводит рукой по табличке. – Как ты думаешь, что это значит?»

В верхней части деревянной таблички написано «Exp de Selix». Под ней крест, заключенный в полукруг, похожий на чашу. Все это расположено в полном круге, все это красного цвета.

«Красиво, – говорю я, – что бы это ни было».

«Хм, – она кивает, продолжая рассматривать табличку.

Мы возвращаемся на тропу. Она лениво изгибается, а когда выпрямляется, мы видим Ника, фотографирующего валун. На нем нарисован тот же символ. Под ним красная стрелка указывает вниз по тропе. В том же направлении, что и Камино.

Ник указывает на него жестом: «Ты тоже это видел?»

К настоящему времени мы сталкивались друг с другом достаточно часто, чтобы вести цивилизованные беседы. Он даже стал мне в некотором роде симпатичен.

«Есть идея, что это такое?» – спрашиваю я.

Он качает головой. Кэт нежно проводит рукой по символу.

«Так красиво», – шепчет она.

Мы идем по тропе, пока она не заканчивается на поле, обнесенном забором из колючей проволоки. Желтая стрелка на столбе указывает вправо. Под ней красная стрелка указывает влево.

В прошлый раз, когда я не обратил внимания на вывеску, я пропустил Игнасио и его деревянный крест.

«Я хочу посмотреть, куда она приведет», – говорю я.

Ник кивает: «Согласен. Давайте посмотрим».

«Приключение, – Кэт улыбается. – Слушайте, это становится захватывающим».